Антология советского детектива-38. Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Полковник явно что-то недоговаривал, но Томми уже и не слушал, точнее, не хотел слушать. И тут чекист его огорошил:
— В камеру так в камеру. Хорошо, так и передам норвежскому консулу, что вы устали и сегодня никого видеть не хотите.
Не дав заключенному очухаться, Соломин нажал на кнопку звонка. В один прыжок Ти Джей оказался возле него и схватил за горло. По крайней мере, ему так показалось, ибо вместо горла полковника в руках оказалась пустота, а сам Соломин почему-то очутился уже сзади него и выломал руку. Да так, что Томми охнул, ткнулся лицом в стол и застонал от боли и жгучей досады.
«Вот
Вбежавший конвойный ловко надел на него наручники и усадил на стул. Вывернутая рука ныла, а щека постепенно затекала от удара об стол. Во рту появился противный кислый привкус.
— Это проверка была. На ваш профессионализм, — невозмутимо пояснил Соломин и поправил пиджак. — Вы ее прошли, а я все, что мне было надо, выяснил. Так что же передать консулу?
— Катитесь к… — зло огрызнулся Томми.
— Так и сказать? — издевался Соломин. — Как-то невежливо. Боюсь нарваться на международный скандал. Советую все же выбрать для него слова поуважительнее.
Ти Джей на мгновение задумался и понял, что ничего страшного, по большому счету, не произошло, и если здесь в кабинете есть выигравший, то это именно он, а не Соломин.
— Ладно. Зовите своего, то есть моего, консула. Мне есть что ему сказать!
Свидание
Норвежский консул Нильс Йоргенссен привез хорошие новости, и ему не терпелось встретиться с Торном Джоханссоном и сообщить, что им удалось нанять приличного русского адвоката. Однако первое, с чем он столкнулся, было ожидание. Он сидел и сидел в комнате ожидания Лефортовского следственного изолятора, а угрюмый прапорщик отвечал, что нет свободных следственных кабинетов для свидания. Затем прапорщик напомнил, что консул такой же человек, как все. Затем развил сомнительный тезис о том, что в тюрьме все равны: и следователь, и прокурор, и адвокат, и консул.
— Вот и ждите в порядке общей очереди, — бубнил прапорщик, когда норвежскому терпению консула приходил конец и потомок викингов принимался тарабанить по фанерной дверце оконца. — Что вы стучите? Я же вам объяснил, уважаемый, что это вам не ООН. Вон на стене, видите?
Прапорщик указал на противоположную стенку и замызганную табличку, исписанную мелким почерком.
— Там все написано. Про ваши права и наши обязанности. Там вам и Конституция, и Хартия ООН, и все законы.
И лишь когда консул совершенно отчаялся, у прапорщика на столе зазвонил телефон.
— Слушаю! Дежурный по КПП-1 прапорщик Борисенко. Да. Есть. Так точно. Пропускаю.
Прапорщик повесил трубку и окликнул консула:
— Господин консул! Проходите! Видите, подошла и ваша очередь. Прямо. Там вас встретят.
Консул шагнул внутрь, а через семь минут ходьбы, проверок и сдачи документов и мобильных телефонов он очутился в следственном кабинете. Перед ним восседал тот, кто назвался подданным Его Величества короля Норвегии. Томми протянул руку:
— Vilkommen, k'are herr konsul! H'ur har ni det? [2]
2
Добро пожаловать,
Йоргенссен ответил кивком и пожал протянутую руку.
— God dag! [3]
Он подхватил своеобразное предложение задержанного говорить именно по-норвежски. Томми кивнул в ответ и продолжил по-норвежски с едва слышным консулу южным акцентом:
— А я вас, господин консул, заждался. Что скажете? Вам объяснили, что мне предъявляют?
Консул понимал, что у Торна накопилось много вопросов, однако начал он с того, что счел в данный момент главным.
— У нас есть дня вас хорошие новости. Мы нашли вам адвоката. Он молод, но уже достиг определенных успехов. Часто помогает нам.
3
Добрый день! (норв.)
— Вот как? Замечательно! Кто же это?
— Некто герр Павлов. Артем Павлов. Работает и живет в Москве. Одинок. Отец сотрудник МИДа. Мы его тоже знаем.
— Хм. МИДа? — озаботился Томми. — Но он же наверняка работает и на госбезопасность. Ведь не мне вам объяснять, что в этой организации случайных людей нет.
Нильс Йоргенссен сморщился как от лимона:
— Возможно, и так. Но лучше сейчас найти сложно. Этот хоть под подозрением, зато другие, кого мы могли бы пригласить, точно работают на следствие. Выбор не богат, как видите.
Томми потемнел лицом.
— Да уж. Порадовали. И где же ваш сынок дипломата?
— Он ждет моего звонка и сразу же подъедет к вам. Ну что, согласны? Звонить?
— Если никого, как вы говорите, лучше нет, то не стоит искать и откладывать. Но если я вдруг его заподозрю, извините, избавлюсь в тот же миг. Не обессудьте.
Консул с облегчением кивнул.
— Ваше право. Но есть еще один деликатный момент…
— Вы о деньгах? — опередил его Томми.
— Да. Кто будет оплачивать вашу защиту? Адвокат не из дешевых. Но он берет деньги по чину. Поверьте нашему опыту.
Томми пожал плечами.
— Охотно верю. Но вы мне все же скажите, во что выльется мне ваша помощь?
Томми подставил ухо, чтобы консул не утруждал чужие уши дополнительной интимной информацией, и Йоргенссен наклонился, прошептал цифру и тут же пояснил:
— В месяц. Он берет помесячно. Или по часам, но так будет гораздо дороже в вашем положении. Мы уже пробовали.
Томми отодвинулся и округлил глаза:
— Сукин сын, ваш адвокат! Я так не зарабатывал даже в лучшие времена.
— Что делать. Мы тоже пытались его урезонить, но он сказал как отрезал. Говорит, дело тюремное, особо сложное. Плюс язык. Он прекрасно знает норвежский и английский. Так что можно без переводчика общаться. За это, видимо, и берет.
— Ладно. Разберемся, что это за полиглот. Давайте на месяц его возьмем, а там либо дело рассыплется, либо меня отпустят. А что слышно от наших коллег?
Консул придвинулся к уху задержанного «земляка».
— Мы все сделали. Оставленный вами конверт отправлен сегодня с нарочным в британское посольство. Ответа пока нет.