Антология советского детектива-42. Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
— Скажите, пожалуйста, здесь живет Козинд? — робко спросил Хуго Лангерманис.
— Снаружи под номером написано!
Кто—то его послал, но мне плевать! Пусть тот, кто послал, построит свой дом, а потом сдает.
— Это вы?
— Я. Что вам нужно?
— Вы жили раньше на Кристаповской?
— Кто вас послал? Этот разнесчастный Викторов? Он…
— Нам надо поговорить с глазу на глаз, — Хуго не дал Козинду закончить фразу.
— Это можно, — Козинд повел Хуго за дом, где под вишнями стояли скамеечки.
Хочет насвистеть чего-то, подумал Козинд.
Хуго
До того момента, пока Козинд не подписал продиктованную Ромуальдом Сашко расписку, он был совсем другим человеком. Разумеется, он никогда не ходил в ангелах, и характерец у него был не приведи господи, но ему не приходило в голову ни с того ни с сего вцепиться кому-нибудь в глотку.
На деньги, полученные у Сашко, он приобрел недостроенный дом, достроил его и купил подержанный автомобиль.
Козинд слыхал, что на гладиолусах можно разбогатеть, но для начала нужны были луковицы хороших сортов. Козинды затянули пояса потуже, потому что Ромуальдовы деньги кончились. Они не могли даже позволить себе купить дочкам по летнему платью. Целый год, обливаясь слезами, девочки проходили в старых туфлях. Козинд чувствовал, что и жена потихоньку глотает слезы: она была не настолько стара, чтобы обходиться одной юбкой и каждую свободную минуту ковыряться в земле.
По книгам выходило все просто: посади луковицы, срежь цветы, и — деньги в кармане. Конечно, работа потребуется, с этим они считались, но деньги, деньги… Деньги надо собрать и вернуть долг. Сашко открыл им путь к достатку, и они должны были воспользоваться этим путем. Другие дети ездили на экскурсии, девчонки Козинда копались в саду. Другие дети ходили по театрам, девчонки Козинда копались в саду. Другим детям покупали новую одежду, девчонкам Козинда перешивали и латали старую. Ни у кого в школе не было таких состоятельных родителей, но в действительности дочки Козиндов жили беднее всех. Дом и сад, как промокашка, впитывали в себя все деньги и все силы.
— Давай жить, как все люди, — заикнулась однажды жена.
— Заткнись! Жена ударилась в слезы.
— Еще одно лето — и мы выкарабкаемся, Мы уже всему научились, — Козинд был несгибаем.
Зимой луковицы поразил какой-то грибок и половина погибла.
Когда в шестьдесят седьмом году к Козинду приехал Ромуальд Сашко, он от волнения отдал ему те пятьсот рублей, которые были отложены на приобретение луковиц и саженцев. Появление Сашко было столь неожиданным, что Козинд опомниться не успел. Сашко появился ночью, Козинд только что выключил телевизор, потому что дикторша ласково пожелала спокойной ночи. Он уже надел пижаму и закурил свою вечернюю папиросу, когда в дверь постучали.
— Кто там? — зло спросил он. По его голосу можно было понять, что завтра тоже будет день и он охотнее встретился бы с пришельцем завтра.
— Открывай, Козинд!
Козинд пожал плечами — голоса он не узнал, но дверь все-таки отпер. И увидел Ромуальда. Душа у него ушла в пятки.
Потом он не мог даже вспомнить, как они оказались
— Я пришел за долгом. Я дал тебе времени на два года больше, чем уговаривались, но процентов за них не требую.
— У меня дома нет таких денег! Я отдам все, что у меня здесь есть! — И, исчезнув на миг в комнате, он вернулся с пятьюстами рублями. От волнения он прихватил даже деньги, отложенные на хозяйство, и поэтому вышло на несколько десяток больше.
— Надо было предупредить, я собрал бы деньги, — врал он. — Деньги есть, но я их вложил.
— Недели хватит?
— Я попробую…
— Две. Я спешу, меня ждет такси, До свидания, Козинд.
Первая мысль, которая пришла в голову Козинду, была — продать «Запорожец». Тогда он смог бы отбить нападение Сашко еще недели на две, а то и на месяц. Но потом он задал себе вполне логичный вопрос: что продать еще? Дом? Квартиры-то больше нет. Часть дома? За часть много не дадут, части не в цене. И все равно он будет должен еще несколько тысяч. Тут нельзя было успокоить себя обычным образом: «ну, как-нибудь устроится, может счастье еще улыбнется». И он начал проклинать себя за то, что вообще связался с Сашко. Теперь они определенно жили бы уже в новой квартире, и достаток был бы, как у всех нормальных людей. Если бы ему сейчас предложили вернуться в старую тесную квартиру, он, наверно, согласился бы — так угнетал его дом. Тем, что вернуть его было нельзя.
То, что можно вообще не отдавать долг, Козинд сообразил внезапно. Сашко допустил ошибку. Если бы Сашко предъявил в прокуратуру расписку Козинда, против Козинда, разумеется, возбудили бы дело, дом и машину конфисковали бы, а самого, может, даже посадили бы на какой год. Но что ждало бы в таком случае Сашко? Ого! Нет, с этой бумагой он никуда не пойдет! Он же сам подтвердит, что сумел урвать не только те мелочи, за которые его судили. Одиннадцать тысяч пахнут пулями и порохом.
Нет, никуда Сашко не пойдет! Он умный.
Еще какое-то время Козинда мучили угрызения совести — он же занял деньги и обещал их вернуть.
Даже прожженному мошеннику неприятно нарушать данное слово, если только он в этот день не вышел специально на ловлю дураков. Уже потом Козинд начал искать себе оправдания. Чтобы оправдать себя, надо доказать, что Ромуальд плохо с ним обошелся. А человек, который ищет, может найти даже то, что у него никогда не пропадало. Обвинение, которое Козинд выдвинул против Ромуальда Сашко, было, по правде говоря, довольно сомнительным: сами они там, на заводе, крали, а мне не давали! Вот теперь пусть получает за свою жадность! Справедливость все-таки восторжествовала, и я вернул свою долю!
Счеты с собственной совестью он, вроде бы, свел, теперь надо было свести их с Сашко. В конце концов ои решил, что надо действовать так, как действовали два предводителя банды чикагских гангстеров:
— Ты допустил ошибку, Джо! Я победил!
— К черту, Майк! Я и вправду ошибся! Бармен, два двойных виски!
Я объясню ему коротко, ясно, по-деловому, думал Козинд. И уже сердился на себя за то, что сунул в глотку Сашко эти пятьсот рублей, которые весной нужно было израсходовать на сад.