Антология советского детектива-42. Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Шаг в темноту
Поутру старший лейтенант в последний раз собрал группу «Львов». Ознакомил с продолжением «легенды». После прихода немцев семья пана Бронислава жила в селе Боянув. Двадцатого марта несколько домов в селе, в том числе и дом семьи Богуславских, были разгромлены и сожжены бандитами. Родственники пана Богуславского были убиты, а он сам, его жена и сестра бегут в Краков, хотят найти приют у знакомых.
— Все соответствует действительности, — сказал офицер. — Наши товарищи, работающие в районе Боянува, сообщили о нападении бандитов на село. Кстати, в том селе было и несколько семей с фамилией Богуславских.
Он вручил Юзефу листок, исписанный по-польски. Лиза уже знала — это рекомендательное письмо, адресованное проживающему в Кракове на улице Ланда машинисту Томашу Чижу от его родственника Петра Сендора, бывшего члена польского партизанского отряда, ныне ставшего офицером сформированной в Советском Союзе 1-й Польской армии. Конечно же, в письме об этом не упоминалось ни единым словом; просто привет от родича и просьба помочь хорошим друзьям. Вместе с письмом старший лейтенант дал и фотографию Петра.
— Теперь, товарищи, еще раз тщательно проверьте все вещи, все карманы. Все лишнее сдайте.
У Лизы и Юзефа уже давно ничего «лишнего» не было. Анна с неохотой протянула справку. Лиза поняла: та самая, из партизанского отряда.
— Пожалуйста, сохраните, — попросила полька.
— Обязательно.
Группе был зачитан боевой приказ:
«В ночь на 28 апреля 1944 года авиадесантом убыть на выполнение специального задания с приземлением в районе устья реки Раба (приток Вислы), в дальнейшем легализоваться в г. Кракове по ул. Святого Яна у слесаря Гимитраж с задачей:
1. Вести разведку войск и гарнизонов противника в районе Краков — Катовице.
2. Определить Дислокацию штабов, узлов связи, баз с горючим, складов боеприпасов и т. д.
3. Установить характер инженерных сооружений на оборонительном рубеже по реке Висла и в районе Краков — Катовице.
4. Контролировать воинские перевозки по железным дорогам Катовице — Краков — Львов, Лодзь — Катовице — Живец, Катовице — Краков — Люблин.
Связь с Центром держать по радио».
Каждому члену группы присваивался псевдоним, которым они должны были подписывать свои донесения. Старший лейтенант Лизу назвал Комаром. В насмешку, что ли, за ее рост и вид?
— Не обижайся! Желаю тебе жалить фрицев так, чтобы их в озноб бросало! — перевел он все в шутку и, отведя Лизу в сторону, передал ей особые, предназначенные только для радиста, указания — Если тебе будет угрожать опасность, радиостанцию и шифр немедленно уничтожить. Если радиостанция будет захвачена внезапно и тебя заставят работать по принуждению, телеграммы подписывай вместо «Комар» — «Омар». Понятно?
— «Омар». Вместо «Комара», — повторила Лиза. — Понятно! Указания усвоила!
А про себя подумала: «Так они меня и заставят!.. И не может быть, чтобы меня захватили. Я — везучая!..»
Когда стемнело, они приехали на аэродром. Там, уже в «виллисе», их ждали трое немолодых мужчин в кожаных пальто. По всему видно — начальство.
Один из мужчин, самый старший, по очереди обнял их и поцеловал, а Лизу еще и потрепал по щеке пахнущими табаком пальцами. В распахнутом отвороте пальто она увидела генеральский погон. Догадалась: начальник разведотдела фронта… Генерал оглядел разведчиков:
— Доброго вам пути, товарищи! Успешного выполнения задания и возвращения с победой!
Потом Лиза, Анна, Юзеф и генерал со своими спутниками подошли к самолету. Летчики спрыгнули им навстречу.
— Ну, по русскому обычаю перед дальней дорогой…
Генерал сел на ящик. Все тоже расселись — кто на что.
Все негромко стали подтягивать:
Уходим завтра в море…Лиза уже слышала раньше: такая традиция при проводах группы.
Пристегнули парашюты. На Лизу, чтобы «не зависла», кроме положенного снаряжения навьючили рацию, два комплекта радиобатарей. На поясе — саперная лопатка, финка, в карманах — гранаты Ф-1 — «эфочки». Груза получилось столько, что она не могла и с места двинуться. Инструктор-авиадесантник и штурман на руках внесли ее в самолет.
Задраена дверь. Взревели моторы. Лиза приткнулась к стеклу. За окнами скользнул по взлетной, полосе прожектор. И самолет рванулся в темноту.
Ревущий мрак подступил со всех сторон. Только в кабине пилотов мерцали приборы. Лиза сидела, придавленная грузом к жесткой скамье. Ее слегка знобило. Но она чувствовала, как горят щеки. Кружилась голова, и к горлу подкатывался комок. Лиза открыла рот и стала дышать глубоко — так учили, если вдруг будет тошнить. Нет, ни за что! Только не думать об этом! А о чем? Как — «о чем»? Ведь она летит на задание, в тыл к немцам. Час или два — и она уже среди врагов. Все! Все началось — и назад дороги нет. Ей страшно? Сосет под ложечкой, звенит в ушах. Какая-то слабость во всем теле. И знобит. Это страх? Она будто бы прислушалась к себе, к тому, что происходит внутри нее. В ней вибрировала какая-то звонкая, тревожная струна. Защемило сердце. Ей страшно? Она заставила себя вспомнить слова, те, что она говорила давно, когда только еще переступила порог разведшколы: «Я, Вологодская Елизавета Яковлевна, обязуюсь быть преданным, честным и мужественным борцом социалистической Родины и работать в тылу врага в качестве советского военного разведчика. И если понадобится, то смогу умереть за великое дело освобождения социалистической Родины от нашествия немецких захватчиков…» Елизавета Вологодская, Лиза… Нет, теперь она Ольга Богуславская. Ольга и «Комар», а Лизы больше не существует. От этих мыслей ей становится жутковато. И еще сильней и звонче вибрирует пронизавшая всю ее струна.
Темень. Вдруг внизу запульсировала огненная река. «Фронт!» Девушка снова прильнула к холодному стеклу. Огненные трассы снарядов. Вспышка где-то рядом, в небе. Еще. Еще. Грохота не слышно, только вспышки. Самолет дрогнул. Стал проваливаться. Ольгу откинуло, прижало к борту. По небу шарили прожекторы. Огненная река ушла назад. Но кругом в небе продолжало вспыхивать. Она догадалась: «Зенитки». Прожекторы погасли. Снова мрак. Но тут же, совсем рядом, над головой, застучал пулемет. Самолет стал выделывать замысловатые фигуры. Ольгу сорвало с сиденья, сбросило на пол, потащило в хвост.
Наконец пулемет замолчал. Самолет продолжал полет, а за окнами стало непроницаемо серо.
Появился стрелок:
— Чуть не накрыли нас «мессеры». Повезло — облака.
Пелена за стеклами стала серебристой. Сквозь ее тонкую прядь засветилась сбоку, ниже самолета, луна. Ольга почувствовала: «Снижаемся». Пронзительно завыл сигнал. Инструктор ощупал каждого, предупредил:
— Приготовиться!
Штурман открыл дверь. Ударил влажный и холодный воздух. Первым к двери подошел Юзеф. Шагнул в темноту. Следом за ним — Ольга. Почему-то груз не казался таким тяжелым.