Антология советского детектива-45. Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
— И что же? — удивился лейтенант. — По-моему, наш свидетель сидел смирно, ничего такого.
— Смирно-то смирно! — невольно заводясь, повысил голос Невский. Стекла не бил и на пол не плевал. Но при виде Куплетова он сразу же насторожился и наверняка смекнул, что того привели не зря.
— Ну так как — смекнул? — грозно спросил Афонов у шофера. — Ты не молчи!
— Было дело, — согласился тот. — Мелькнуло что-то. Да уж прямо и подумать ничего нельзя!.. — огрызнулся он тихонько, бравируя своей якобы независимостью.
Судя
— Сами вы не лучше. Все — такие. — произнес он глухо, глядя в пол.
— Ох, Тихон Тимофеевич, смотрите у меня!.. — Афонов погрозил шоферу пальцем. — Не дразните гусей. Тихо! Чтоб я больше вас не замечал!..
— А я ведь вам хотел помочь. От всей души. Хотел — как лучше. оскорбленно пробурчал шофер и, послюнивши край засаленного обшлага рубашки, принялся стирать с ладони грязное пятно.
— Все сходится. Да, именно фиктивное узнавание, — повторил упрямо Невский. — Человек всегда — и чаще даже неосознанно — подмечает для себя в других какие-то определенные, уже знакомые ему черты и соответствующим образом реагирует на них. А уж в такой-то стрессовой обстановке!.. Кстати, — усмехнувшись, добавил он, — подобным образом в литературе на людей воздействует бестселлер... Новизна — плюс непременный штамп: набор привычных умных мыслей, образов, сюжетных поворотов. Тогда воспринимают все. И радуются этой мнимой новизне.
— Бывает, что не мнимая, — мгновенно с важным видом отозвался лейтенант. Мол, тоже кой-чего кумекаю!.. — Хорошая-то книжка — учит. Про Тараса Бульбу, например, или "Двенадцать стульев".
— Ничему она не учит! Просто хорошую книжку читать интересно, а плохую — нет.
— Да побойтесь бога, Михаил Викторович! Нашли время лекции читать!.. с неудовольствием сказал майор. — Бестселлеры, пропеллеры. Чушь!
— А, поди-ка, сами книжки завлекательные любите, — расхохотался Невский. — Ну так поразмыслите немного! В нашем с вами деле.
— В моем деле я и без советов обойдусь. По крайней мере — разных там литературных.
Наконец-то счистивши пятно с руки, шофер заметно заскучал.
— Но отчего ж тогда водитель не определился сразу: вот тот, кого я вез?! — удивился Птучка.
— Да все потому же! — Невский не смог скрыть снисходительной улыбки. Он не был уверен до конца, не мог быть уверен. Что вполне понятно. И только высказанное вами предположение, сама ситуация утвердили его в мысли, что перед ним, вероятнее всего, — недавний ночной попутчик. А именно это от него услышать и хотели. На месте Измайлова я бы повел себя точно так же. И не один я. К сожалению, мы. несколько поторопились.
Афонов нахмурился и сердито надул щеки.
Он не любил, когда при посторонних ему указывали на его промашки.
Промашки промашкам рознь, это понятно и ребенку, но не будешь ведь прилюдно каждую из них оценивать
Тем более что еще какую-то четверть часа назад он уже тихо праздновал в душе свою очередную и безоговорочную, полную победу.
— Эмоционально мы слегка переборщили. И некстати была в начале разговора упомянута зеленая куртка, — с увлечением продолжил Невский. Видимо, Тихон Тимофеевич — достаточно чуткий человек. И он сразу уловил, что это — его верный шанс. Шанс и дальше скрывать свой профессиональный недостаток. Очень каверзный и для других весьма опасный, кстати. Впрочем, это уже вам решать. А когда появился Куплетов в своей ветровке, для свидетеля все стало яснее ясного. Разве я не прав?
Шофер угрюмо кивнул.
Похоже, он уже похоронил надежду сберечь за собой место на родимой автобазе. И уж ладно — только это! Лишь бы хуже не случилось!..
— Ну так я могу идти? Все? — преданно взглянул Измайлов на майора. Если надо будет вспомнить что-нибудь еще. Вы знаете, где я.
— Сейчас, навспоминались!.. — оборвал его Афонов. — Начудили, понимаешь, праздник для души. Теперь расхлебывать придется!
— Мы сообщим в ГАИ, на автобазу. — ласково промолвил лейтенант. Порядок должен быть во всем.
— А если я, ну, очень попрошу вас? — вкрадчиво закинул удочку Измайлов.
— Вы на что-то намекаете, милейший? Кому вы это говорите?! — делая наивные глаза, спросил майор. — Вот так — при всех, в открытую? А вам не кажется. Вы, Тихон Тимофеевич, в своем уме?
Но эта очевидная угроза на шофера не произвела никакого впечатления.
Уж здесь-то он калач был тертый и прекрасно изучил необходимый церемониал!..
— Так я ж и вправду — очень вас прошу. Вот прямо тут, — сказал он твердо. — А?
Майор и лейтенант переглянулись.
— Ладно, — подытожил Птучка. — Вы пока — ступайте. Но мы скоро вызовем вас снова, не надейтесь увильнуть! Тогда уж и решим, как вас примерно наказать.
— Да-да, я понял. Я приду, — заторопился сразу же Измайлов и, кивая на прощанье всем, как заводной болванчик, начал задом пятиться к двери. Премного благодарен. Прямо завтра и приду.
— Не завтра, а когда мы скажем! — повысил голос Афонов. — И будем долго разговаривать. Так что готовьтесь. До свидания. И в светофор или в какой-нибудь фонарный столб не врежьтесь!..
— Ну, вот так. — проговорил Птучка с некоторым облегчением, когда шофер исчез. — Не густо, честно говоря. И что ж теперь мы будем делать?
Он выжидающе взглянул на Невского, как будто только тот один и мог сейчас ответить.
Невский извлек из пачки сигарету и подчеркнуто пожал плечами: дескать, вы — ребята ушлые, вам и решать.
— Черт знает что!.. Куплетов, стало быть. ни в чем и не виновен? Так? — с оттенком явного разочарования проговорил майор. — По крайней мере — не настолько. Как и вы, да? И его пора бы выпускать.