Антология советского детектива-45. Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
— А я о чем говорил вам с самого начала?! Надо было слушаться. расцвел в улыбке Невский. — Это было бы разумнее всего.
Глава 27
К обеду, а точнее, в половине третьего, как и обещал Афонов, стали наконец известны основные результаты столь запоздалого вскрытия.
По тому, с каким сосредоточенным видом майор долго изучал принесенное ему описание, Невский заключил, что дело обстоит более чем серьезно.
Впрочем, этого он и ожидал.
Странно только,
А может быть, и попросту не захотели — суетиться, прилагать опасные усилия.
Опасные.Конкретно — для кого? Пока — неведомо.
И чем они в конечном счете могут быть опасны, чем?
Личным дискомфортом, злыми разбирательствами, вероятными служебными скандалами — в отместку за не вовремя проявленную прыть, совсем не нужную кому-то?
И если бы не он — по существу случайный, но настырный дилетант со столичным, оттого почти — вот именно: почти, ведь тоже до поры до времени! — непререкаемым авторитетом, на который можно, если что, сослаться.
Ах, нехорошо!..
— Извольте. Сами полюбуйтесь, — сказал чуть погодя майор и протянул Невскому "Дело гражданки Ломтевой Е.Е.". — Можно подумать, что вы уже копались в ее могиле. — мрачно пошутил он и брезгливо цыкнул зубом.
Он был явно не в духе.
Предположения и в самом деле оправдались.
Ломтева, Елена Евгеньевна, домохозяйка, страдавшая маниакальным психозом, двадцати восьми лет от роду, была предварительно отравлена ртутным ядом, а затем, спустя несколько часов после наступившей смерти, повешена на чердаке своего дома.
Ну вот, милые вы мои, с удовлетворением подумал Невский, вот колесики и завертелись. Отсюда-то и надо было плясать — еще вон когда!..
— Необходим срочно летчик, — заключил он, покончив с чтением. Надеюсь, вам понятно?.. Вы проверяли расписание его рейсов, график работы?
— Разумеется! Это даже где-то у меня записано. — Афонов принялся рыться в ящике стола.
Невский выглянул в окно.
Небо, как и вчера, затянуло тучами, и вновь начал накрапывать мелкий дождь.
По улице поплыли зонты.
— Вот, нашел, — обрадованно сказал майор. — Поглядим. Да, сегодня утром он должен был вернуться. Новый рейс — в понедельник.
В кабинете сейчас были только они вдвоем — Невский и Афонов.
Можно было несколько раскрепоститься и, не боясь ничьих чужих ушей, высказываться откровенно, без обиняков.
— Что ж, будем надеяться, наш кавалер пока не в курсе. — с расстановкой произнес Невский. — А вернее — знает, безусловно, все, но вряд ли предполагает, что дело зашло так далеко.
— Хм, интересно, ничего не скажешь, — насупился майор. — Вы, стало быть, считаете его причастным к этому убийству? Вот вы недавно меня упрекали. А сами-то — теперь?.. Тоже, заметьте, предвзятость.
— В известной мере. Больше того, я считаю его причастным не только к убийству собственной жены, но и ко всем трем — сразу! Так-то!
— Ну, знаете! — майор обескураженно всплеснул руками. — Черт знает что! И вы еще порицаете
— И совершенно зря, — возразил Невский убежденным тоном. — Это не оптимизм, это — логика. Думаю, теперь доказательства будут. Не скажу, что они уже у нас в кармане, но — будут, и довольно скоро. Если только вы опять не захотите где-нибудь притормозить.
— Простите. Что-то я не понимаю.
— Все вы, Анатолий Аверьянович, прекрасно понимаете, и строить из себя невинного младенца — даже не солидно. Но, мне кажется, мы эту вашу инфантильность сообща преодолеем. — Невский хитро подмигнул майору. — Что касается пилота, то он, если угодно, сам по себе будет для нас существенным доказательством. Его же собственной вины.
— Не вижу связи. Впрочем, давайте рассуждать! По-вашему, Михаил Викторович, будь я преступником, одно мое присутствие здесь, в этом кабинете, уже уличало бы меня?! Ей-богу, удивительная логика!..
— Вас — нет, а его — да, — загадочно ответил Невский и неторопливо закурил. — Ветер раздувает пламя костра и ветер же — его гасит.
— И опять я вас не понял! — Афонов досадливо забарабанил пальцами по крышке стола.
— Ну, хорошо. Начнем издалека, — сказал Невский, поудобнее усаживаясь на подоконник — напротив майора. — Давайте прикинем. В доме Ломтева совершено убийство — теперь-то уж нет никаких сомнений в этом. Изощренное убийство — так сказать, на публику. Причем преступник явно знал о болезни несчастной женщины и потому очень ловко воспользовался этим, чтобы замести следы. Далее. На жизнь Мостова — месяц с небольшим спустя — кто-то покушался. Правда, неудачно... Но собака, взявшая след в тот раз, вывела вас прямехонько к дому летчика.
— Третье убийство, как я понимаю, — гибель старушки в санатории?
— Естественно! Или вам известны еще какие-то другие?
— Нет. За последние полгода — нет. Наш городок довольно тихий, смирный. Если что и случается, то знают все!.. Но у Ломтева — алиби, — со вздохом заметил майор. — Во всех трех случаях он был на вылетах. Даже сегодня утром он вернулся только без чего-то десять, а вылетел — ровно в пять. Никак не состыкуется.
— Да, — не без иронии признал Невский, — в начале пятого — а позже не получается! — совсем еще темно, и вряд ли в такое время старушка отправилась бы в лес на прогулку. Даже при самой отчаянной бессоннице.
— Конечно! Так что — сами теперь видите, — подхватил майор. — Если прокуратура и даст санкцию на арест, в чем я, кстати, очень сомневаюсь, то Ломтев этим своим алиби отгородится, как стеной.
— Тогда — послушайте дальше, — невозмутимо продолжил Невский. Произведем такой маленький монтаж событий. Для начала обратимся к сегодняшнему убийству в санатории. Надо полагать, Евфросинья Аристарховна кое-что знала. И могла при случае рассказать.
— То, что знала, — несомненно! — подтвердил Афонов. — Мне Дергун передавал свою беседу со старушкой. Очень интересно!.. Между прочим, по ее словам, в ту первую, злополучную, ночь она видела именно вас!..