Антология современной польской драматургии
Шрифт:
ММ. Ну так давай, кончай прикалываться. Ты пидарас или Шварценеггер?
ПМ. Начинаем отсчет. До десяти: я вслух, а ты про себя. Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять.
ММ. Нет.
ПМ. О, черт, да ты обделался. Нервы не выдержали? С этой минуты считай, будто тебя уже нет, понял?
Наслаждайся каждой секундой.
Нюхай свой страх. А может, мне было нужно именно это — почувствовать наконец запах
Мы еще позабавимся.
Я сейчас пойду проветрюсь, но вернусь. Вернусь и тогда решу, что делать дальше. Но ты ни на что особо не рассчитывай. Моли Бога, чтоб я ушел и вернулся. Это была бы самая большая удача в твоей жизни.
Хотя может статься и по-другому. Может, я решу тебя прикончить. Просто войду и выстрелю тебе в затылок, чтобы больше не видеть твоих глаз. Чем человек старше, тем больше он впадает в детство и ему труднее принять решение.
В любом случае, наслаждайся каждой секундой, потому что любая из них может стать последней. Ну пока, до встречи. (Уходит со сцены.)
ПМ. Очень рад, очень рад.
Гляжу я на вас и вспоминаю начало, первый день.
Это всегда стресс. Я стараюсь совладать с ним, но не всегда получается.
Я сидел здесь и просматривал заявления и фотографии. Почти тысяча человек, тысяча человек, которые хотят работать. И вся ответственность на мне.
Как их распознать, разделить по группам?
Это большая ответственность, а я чем старше становлюсь, тем острее ее ощущаю.
Вы только подумайте: все похожи друг на друга, все подтянутые, собранные, целеустремленные.
Я просматривал заявления, письма с мотивацией, фотографии — важно было все.
Я знал: среди них мой преемник.
Я все разложил по алфавиту. Потом стал делить на кучки и раскладывать по комнате.
Первая кучка — идиоты, вторая — способные, но не креативные, третья — карьеристы и, наконец, отдельно — потенциальные кандидаты.
Из этой тысячи я отобрал шестерых, которые, как мне показалось, могут чего-то добиться.
Из этой шестерки, не прошло и часу, я выбрал вас.
Вы спросите, почему?
Опыт, интуиция, вера, вдохновение, сам не знаю что. Во всяком случае, я почувствовал, что это можете быть вы. Я говорю: «можете», потому что еще не был в этом уверен.
Я отложил в сторону вашу папку и ждал.
Фотография говорила о многом. Да еще заявление. Очень выверенное, но сквозь слова пробивалась страсть, настоящая страсть. Я это почувствовал.
Еще до начала первого собеседования я знал вашу биографию наизусть.
Несколько пунктов показались мне не совсем ясными, но так всегда бывает.
Для меня главное — честность.
Сами понимаете, мне нельзя было и виду подать. Ведь я же мог и ошибиться. Вы должны были пройти все туры самостоятельно, без моей помощи.
Нет, нет, не беспокойтесь. Даю вам слово чести: я ни разу не вмешался в процесс. Можете быть абсолютно уверены, что вы прошли честно, согласно условиям приема. Я не мог позволить себе такого, это было бы непрофессионально.
Вы спросите, коллега, возникали ли у меня сомнения?
Конечно, возникали, но ведь они и у вас были. Вы же хотели от нас уйти, хотели перейти к нашим конкурентам. Это были трудные моменты. Я начал колебаться, не ошибся ли я, может, я вас неверно оценил?
К счастью, в последний момент вы опомнились — сегодня вы понимаете, что это было испытание, да, коллега? Только и всего, и не надо в этом усматривать какие-то подтексты.
Ну, а теперь все уже позади, испытаниям и сомнениям пришел конец.
Теперь уже почти все ясно. Я очень, очень рад, что так все закончилось.
ММ. А как я рад! Это чрезвычайно приятная неожиданность, и я хочу вас за все поблагодарить.
Для меня это огромная честь.
ПМ. Не надо, дорогой коллега, не говорите так.
Это только ваша заслуга. Мир не всегда честен и справедлив, но существуют места, где усилия и заинтересованность еще ценятся.
Помните, коллега, какой вопрос вы мне задали во время нашей первой встречи?
ММ. Конечно, помню.
Я спросил, в чем будет заключаться моя работа?
ПМ. Вот именно. А помните, что я вам ответил?
ММ. Что это очень интересный вопрос.
ПМ. Потому что это действительно самый главный и самый интересный вопрос.
ММ. Вы говорили о вещах, которых я не понимал.
Я этого до конца жизни не забуду. Вы сказали, что большая расточительность — принимать человека на определенную должность: с конкретными задачами справиться нетрудно, это любой сумеет.
Вы сказали, что настоящее искусство — работать без конкретных задач и самому ставить перед собой эти задачи.
ПМ. Я и сегодня мог бы это повторить. Только дураков берут для того, чтобы продавать, покупать, рекламировать, носить, открывать. Таких людей сотни.
Нам нужно нечто другое, речь идет о развитии.
Развитие нельзя запрограммировать, оно должно возникнуть само по себе.
Тогда я вам сказал только это, сегодня вы узнаете кое-что еще.
Впрочем, коллега, вы сами отлично понимаете, что я имею в виду, не так ли?