Аня де Круа
Шрифт:
– Валентин? – спросила я, стоя на пороге.
– Анна? – он удивленно посмотрел на меня и тут же закричал куда-то в сторону, – Абелия! Абелия!
На зов примчалась невысокая девушка, очень хрупкого телосложения. На ней была форма служанки – я такие в сериалах только видела.
– Уи, месье? – спросила она его.
Ростов что-то обеспокоенно затараторил ей, не дослушав, Абелия куда-то умчалась. Валентин подскочил ко мне и попытался усадить в кресло:
– Вам нужно присесть! До осмотра медиками, вам нельзя вставать! Месье Де Круа
Я попыталась сопротивляться, чувствовала себя прекрасно и не собиралась сидеть на одном месте еще хоть сколько-то.
– О, мадмуазель, се кес ке се? – раздалось у меня за спиной.
Развернувшись, я увидела, как ко мне спешат двое мужчин – первый – невысокий и весь седой, со смешными глазами навыкате – его я видела впервые. Видимо, это тот самый французский специалист. Вторым номером спешил ко мне Виктор Борисович, врач, прибывший из Москвы.
– Нет, ну что вы раскричались до завтрака! – причитал, размахивая руками, русский медик, – Сейчас все посмотрим!
Вместе с французом, который возмущался не меньше русского, они заставили меня опуститься в кресло. Валентину было приказано отвернуться, но не уходить, им требовался переводчик. Ростов подчинился светилам науки.
Французский хирург, его звали Гастон Ибер, поставил на столик небольшой чемоданчик и раскрыл его – он был заполнен медицинскими принадлежностями.
Мне приказали снять джемпер и отклониться на кресле. Врачи разматывали бинты и попутно друг с другом спорили, причем оба ничего не понимали. Валентин изо всех сил старался переводить сразу всем:
– Гастон! У нее все в порядке, не надо сейчас еще раз делать перевязку, я только утром проверял! – восклицал Виктор Борисович.
Ростов не успев перевести на французский, тут же переводил пламенную речь француза на русский:
– Виктор, я обязан проверить! Вы знаете, что она делала, как встала с постели? Нужно убедиться, что не началось… Как это? Я даже не знаю таких слов! – Валентин был в отчаянии.
– Ростов, все в порядке, я понимаю, что имеет в виду месье Ибер! Просто я уже проверял, а он опять! Так, знаете, весь день можно за ней бегать.
Где-то рядом раздался звук захлопнувшейся входной двери, судя по всему, весьма массивной. Спустя мгновение, я увидела за спинами докторов, склонившихся надо мной, знакомую фигуру.
Да, это был Гай. Он явно только что вернулся с пробежки – на нем была белая обтягивающая его прекрасное тело майка, по которой водопадом стекал пот и спортивные брюки. Его короткие соломенные волосы были мокрыми и оттого начали немного завиваться.
Увидев происходящее в гостиной, он помрачнел и молниеносно приблизился к нам. Сердито и властно заговорил с месье Гастоном по-французски, тот разводил руками и только оправдывался.
– Месье Де Круа, – вмешался в их перепалку Виктор Борисович, – с ней все прекрасно. Девушка пошла на поправку и организм потребовал свое. Мы все проверили – рана заживает. Да и что вам беспокоиться! Она только на моей памяти уже три раза избежала смерти, дайте вы человеку спокойно вернуться к жизни! И не надо ее приковывать к кровати! Лучше покормите нашу пациентку! И нас! – сказав это, он погладил своей огромной лапищей по своему же животу, – На пустой желудок ни выздоравливать, ни лечить не получится! Во всяком случае, в полную силу.
Услышав эту страстную тираду, Де Круа не отрывая горячего взгляда от меня, позвал:
– Абелия! – расторопная девушка тут же появилась пред очи своего хозяина. Он что-то сказал ей и Абелия снова исчезла, только уже в направлении, противоположном лестнице.
– Анна, тебя сейчас закончат осматривать и проводят в столовую. Хирург утверждает, что ты можешь передвигаться самостоятельно. Я вернусь через несколько минут, мне необходимо переодеться. Пожалуйста, никуда кроме столовой не ходи.
Сказав это, он еще на мгновение задержался, неотрывно глядя на меня и после удалился.
Я смотрела ему в след. Как бы я хотела сейчас пойти с ним! Но, медики продолжали ворковать надо мной, а потом, вернув повязки, помогли мне одеться в четыре руки! Да что ж такое, я же не инвалид, в конце-то концов!
Стоит ли удивляться, Ростов лично проводил меня к большому столу в соседнее помещение и усадил на стул. Из ниоткуда возникла Абелия и еще одна девушка, как две капли воды похожая на первую – те же короткие черные волосы, темные глаза, та же хрупкая фигура.
Служанки быстро накрывали на стол – на идеальной скатерти появилась дорогая фаянсовая посуда, такая же белая, как и скатерть, только иногда по краям проходила золотая линия, что делало наш завтрак еще более торжественным. Девушки принесли свежие тосты и круассаны, кувшины с соком, блинчики, варенье, мед и фрукты.
– Настоящий французский завтрак, – довольно потирая руки, произнес русский врач.
Месье Гастон же уже накладывал себе в тарелку очередной блинчик. Они сидели напротив меня и являли собой весьма уютную картину – люди, явно отдающие еде почетное место в своей жизни. Профессионалы в своем деле, умели находить счастье в обычных человеческих радостях.
– А где мой любимый Бюжо? – своим громоподобным басом спросил Виктор Борисович, – Бюжо, Бюжо! Иди сюда!
На призыв медика под столом что-то зашевелилось и тут же запрыгнуло на кресло, стоявшее рядом с медиком. Бюжо, как оказалось, так звали того самого пса, что составил мне утром компанию.
– Ох, мой дорогой! – ворковал Виктор Борисович, – Ты чуть было не пропустил завтрак!
– Ооо, се па посибль, мон шер! – возмутился месье Гастон такому поведению коллеги.
– Анна, не волнуйтесь, – прошептал мне сидящий рядом со мной Валентин, – Это уже стало утренней традицией. Дело в том, что доктор Лугажин обожает животных и слишком многое им позволяет. А доктор Ибер воспитан немного в других традициях, где собака большой друг, но она должна знать своем место в доме. Эти их препирательства…