Анжарская академия. Теория и практика любовных чар
Шрифт:
– Ваши странные намеки дурно пахнут.
– Все. На выход, милочка. Топ-топ-топ, – он показал пальцами, как мне надобно топать в сторону выхода.
Но я не сдвинулась с места.
Потому что по ту сторону двери тоже раздалось гулкое «топ-топ-топ». Только топал там, по ощущениям, разъяренный эшерский тролль.
В кабинет раздраженно постучали, и я испуганно закрыла Граймсу рот. Ладонью. Жест настолько мне несвойственный, что изумились мы оба. Целитель с недоумением поглазел на мои пальцы, прижатые
– Граймс, вы здесь? – проорали сипловатым голосом ректора. – У меня пострадавший, нужно обработать раны.
Снова стук. Настойчивый, требовательный.
Кто-то ранен? Быть может, сильно?
– Переживу. К утру само затянется, – лениво проворчал топавший. – От чего я сейчас не отказался бы, так это от крепкого анжарского кофе.
Это был Кристиан. Точно он. Настоящий Вейрон, а не вымышленный! Мы ведь оба его слышали, правда?
Серые глаза Граймса острыми клинками впились в мое перепуганное лицо, но док не издал ни звука.
– Такое… вряд ли, вряд ли само затянется, сир Вейрон, – прокряхтел Джонас с той стороны. – Ну что за бардак! Ни главного целителя, ни дежурной…
– Уходите, Эльза, – прошипел Граймс в мои подрагивающие пальцы.
– Вы же видите: я не могу!
Шарканье за дверью никуда не исчезло. Ректор переминался на ногах, не торопясь организовать раненому гостю крепкий кофе.
– Убирайтесь. Немедленно, – док грубо скинул мою руку с лица. – Иначе я вас поцелую… Несмотря на всю краску на ваших щеках, мисс Хендрик.
– Ваши издевки становятся все более странными. И изощренными, – покачала скептически головой.
– То ли еще будет. Ночь длинная.
Граймс усердно покивал, не собираясь отказываться от своих слов. И забирать смешную угрозу обратно.
Смешную, потому что я прекрасно знала: что-что, а целовать он меня не собирается. Язвить, потешаться над сверкающей аурой, попрекать невинностью в тридцать лет – это да, это пожалуйста. Но так далеко в измывательствах Альвар не зайдет. Док весьма брезглив, а для меня не секрет, с каким презрением он ко мне относится.
– Я не уйду никуда, – округлила на него глаза и добавила шепотом: – В данный момент это решительно невозможно. На этот раз вы меня не выставите.
А даже если и поцелует – невелика потеря. Кратковременное прикосновение его жестких, язвительных губ я как-нибудь переживу. А вот встречу с Вейроном лицом к лицу – едва ли.
– Я предупреждал, – зло прошипел целитель и цепко ухватил меня за затылок, потревожив взволнованных квахаров.
Губы оказались не такими и жесткими. Они только выглядели так, когда он желчно усмехался. А в остальном…
Он действительно меня поцеловал. Сдержал угрозу. Приник к моему рту вполне аккуратно, хоть все его тело звенело раздражением. Скользнул за зубами языком – хлестко, напористо… Щеки разгорелись, и внутри стало тепло. Странно, но очень, очень тепло.
– Приятно, – признала заторможенно, накрывая холодными пальцами губы.
Те непривычно припухли и увлажнились, кожу слегка покалывало крошечными разрядами.
– Вы спятили, мисс Хендрик? – шепотом возмутился Граймс. И крепко стиснул мою талию, забираясь длинными пальцами под пояс строгой юбки. – Уходите сейчас же!
Шарканье все еще слышалось в коридоре, идущие переговаривались. Но голову заполнял гул, и я не понимала сути их беседы.
– Как я уйду, если вы меня держите, Альвар?
Я ошалело уставилась на завиток, упавший на лоб Граймса, в свете больничных ламп отливающий медью. От влажности его волосы начинали виться, я всегда это подмечала. Зачем-то.
Может, их тоже прокляли? Или от природы такие.
– Я отпущу сейчас. Ненадолго, – Граймс судорожно сглотнул, и на его лбу проявилась вторая глубокая морщина. – А вы сразу убегайте. Договорились?
– Но я уже сказала вам, что не могу уйти, – я рассеянно пожала плечами. – Там… Там…
«Моя ожившая галлюцинация. Мой самый страшный кошмар. Мое прошлое, от которого невыносимо больно».
– Да вы в своем уме, мисс Хендрик?! – рявкнул Граймс возмущенно. – Взрослая женщина, а ведете себя, как невинное дитя! Ах да, вы же и есть…
– Прекратите издеваться, – устало качнула гудящей головой.
– Вы сами даете повод, – он облизнул губы, высвободил одну руку и поддел пальцем мой подбородок. – Впрочем… если хотите, чтобы я прекратил ваши страдания…
– Хочу!
Граймс снова впился в меня губами, и на этот раз поцелуй вышел долгим, остервенелым, полным гнетущей безысходности.
Я вовсе не этого хотела, требуя, чтобы он прекратил говорить гадости! Но если это единственный способ закрыть его желчный рот…
Оцепенение стремительно покидало мое тело, напряженные мышцы расслаблялись. Лопатки снова могли шевелиться, и не было больше чувства, что я каждым нервом затянута в тугой корсет прошлого.
– Вар-р-рхова м-мисс Хендр-рик, – недовольно прорычал Альвар в мой рот, хозяйствуя в нем гибким языком. И еще глубже забрался пальцами под пояс юбки.
Я нервно повела бедром, ускользая от внезапной «диагностики» своего белья. Совсем для осмотров и ощупываний не предназначенного.
– Стоять… Стоять, Эльза. Я целитель. Я буду трогать, где хочу.
Я подняла на его ошеломленный взгляд. То есть как это, где хочет? И почему он вообще этого хочет?
Граймс сердито покивал и оттеснил меня к кушетке. Той, на которую обычно усаживали или укладывали пострадавших. Правда, от общения с главным целителем они могли пострадать еще сильнее, но отсюда пути назад уже не было.