Аокигахара
Шрифт:
— Ничего не думаю, — покачал головой я, слегка сбитый с толку логикой Эйкиных рассуждений.
Не, ну а как еще такое понимать? Древо слышат только те, кто побывал на какой-то там Священной поляне. Но я ведь тоже его пару раз слышал, но ни на какой поляне в этой жизни мне бывать не случалось. Скорее всего, Древо, когда захочет, и само может дотянуться до любого нужного адресата. Другой вопрос — зачем ему нужна Асука?
И да, мне в последнее время тоже часто снятся деревья. Вернее одно — то, засохшее, которое Древо Судьбы, но лисице говорить об этом не стоит. То предсказание
Видя, что Эйка по-прежнему на меня смотрит, я пожал плечами и добавил:
— Ну чего ты так возбудилась? Мы же все равно придем к Великому Древу? Вот там и узнаем, зачем ему понадобилось посылать эти сны. И кстати, — я перевел взгляд на Асуку. — Ты бы перекинулась в оками. Может быть, еще чего-нибудь услышишь, или увидишь во сне?
— Да, дорогая, — тут же поддержал меня Нори. — Тебе ведь больше не нужно скрывать свою сущность.
— Ты думаешь? — Асука с какой-то детской надеждой во взгляде посмотрела на мужа.
— Я в этом уверен, — Нори широко улыбнулся. — Здесь ты вряд ли этим кого-то смутишь.
До Коккё мы добрались вечером того же дня. Небольшой городок являлся последней маршрутной точкой на пути к Аокигахаре, но люди ушли отсюда несколько тысяч лет назад. Сообщение с Синим Лесом практически прекратилось, и никому не было смысла здесь оставаться. Имперский пограничный пост был перенесён в Хаконэ, городок превратился в развалины, но восшествие на трон Нори Ясудо серьезно изменило существующие расклады.
Коронация Императора состоялась в день нашего отъезда из Хейанке, и уже через полдекады на развалины Коккё прибыли солдаты, чиновники и рабочие. Вот казалось бы… Любой из пришедших с Салисэ паладинов мог бы отправить сюда и нас, но помогать мне они не могли по понятным причинам. Сущее тут к каждой бочке затычка, ну да… Впрочем, мы и сами добрались без проблем.
Правда сам городок никто восстанавливать пока не спешил. Рабочие занимались возведением огромного военного лагеря. Конюшни они построили в первую очередь, и с размещением лошадей никаких проблем не возникло. Фураж и продовольствие доставлялись сюда каждые сутки, воды рядом хватало, так что с четвероногими ничего страшного не случится.
Переночевав в наполовину отстроенном лагере, наш отряд выдвинулся в направлении Синего Леса, до границы которого оставалось не больше пятнадцати километров пути. Если вчера в основном говорил я, рассказывая брату о том, как мы добирались до Храма бога Луны, и о своих мыслях на тему возвращения Хозяина Леса, то сегодня настала очередь ёкай.
Асуке было интересно все, и ребята охотно отвечали на любые вопросы. Я тоже шёл и внимательно слушал. Нет, мне примерно известно, что ожидает нас в Синем Лесу, но «примерно», в моем случае, это как, направляясь в Алжир, знать, что там живут негры, а где-то рядом находится пустыня Сахара. Дьявол кроется в мелких деталях, и я сейчас, по сути, такой же турист как брат, его жена и все сто девяносто восемь самураев сопровождения.
— И как я выгляжу? — голос Асуки
Нет, внешне Асука практически не изменилась. Волосы девушки стали светлее, над прической появились волчьи уши, на плечах — меховой плащ пепельного цвета, из-под которого торчал кончик хвоста. Казалось бы — какая ерунда, но брат всю жизнь о такой и мечтал. По крайней мере, все то время, сколько я его знаю.
— Ты прекрасна, — справившись наконец с чувствами, Нори широко улыбнулся.
— Спасибо! — девушка робко улыбнулась в ответ, но тут же смутилась и, резко обернувшись, пошла дальше с низко опущенной головой.
Настоящая японская школьница. Скромность во плоти — ни дать ни взять… И если бы я не видел, как она разорвала заклинанием десяток вооруженных до зубов мужиков, не испытав после этого никаких негативных эмоций… Дочка Императора, ну да…
Некоторое время Асука шла молча, очевидно прислушиваясь к своим ощущениям, но вскоре это ей надоело, и она снова обратилась к лисице с вопросом:
— Эйка, расскажи, пожалуйста, о ёкай Синего Леса. Много ли там таких как мы — оборотней, и насколько они дружелюбны?
— Сложно сказать… — пожала плечами кицунэ. — Вообще ёкай в лесу очень много, но большинство из них неразумные, в нашем понимании разума. Нас же — оборотней — вряд ли наберется больше пятидесяти тысяч, включая тех, кто живет за пределами Синего Леса. Что же насчет дружелюбия, — лисица посмотрела на Асуку. — Тут мы отличаемся от людей. Ни один оборотень, независимо от его вида, без веской причины не нанесет вреда своему собрату. Нас слишком мало, чтобы вести себя агрессивно по отношению друг к другу. Живем смешанными родами, конфликты случаются крайне редко и их быстро разрешают вожди и старейшины.
— А как это: «смешанными родами»? — Асука непонимающе посмотрела на свою собеседницу.
— Это когда светлые ёкай разных видов проживают в одном поселении, — охотно пояснила та. — В лесу нет отдельных деревень оками или тануки. Жить отдельным видом намного сложнее, ведь у каждого из ёкай-оборотней своя роль. Оками и бакэнэко — воины, кицунэ — лучшие планировщики, тактики и заклинатели стихий, тануки — хозяйственники, мудзина[2]– хранят традиции и лучше всех умеют использовать Силу Синего Леса.
— Мудзина? — я поморщился, услышав незнакомое слово. — А кто это такие? Почему я ни одного из них ни разу не видел?
— Потому что они никогда не покидают Алкигахару, — ответил за подругу Иоши. — Но одного мудзина ты видел. И даже носишь на себе его метку.
Блин вот что за привычка у некоторых недоговаривать? Нет, чтобы сказать прямо, но… Стоп! Я посмотрел на Эйку и уточнил:
— Получается, Сару-сама — мудзина?
— Да, — кивнула лисица. — Другие не такие крупные, и он, в отличие от большинства мудзина, темный. Но встретив одного, ты не ошибёшься, когда встретишь другого.