Апгрейд обезьяны. Большая история маленькой сингулярности
Шрифт:
Христос любил изъясняться притчами. А я чем хуже? Я тоже могу складно рассказывать. Вот слушайте сказку из будущего...
«Отсканировав сетчатку и тембр голоса, дверь открылась, и Петрович зашел домой. Едва он бросил барсетку на комод, как со шкафа тяжело спрыгнул кот по кличке Назар.
– Здра-авствуй, хозяин... Очень рад, ты пришел наконец. Я хочу есть.
– Блин, – Петрович стянул боты и начал совать их в дезинтегратор грязи (ДГ-5, старая модель, второе поколение). – Вечно одно и то же! "Хочу есть..." Такое ощущение, что ты меня любишь только потому, что я тебе есть даю.
– Немаловажно, – Назар привычно ткнулся головой в ногу хозяина и начал тереться о брючину.
– Вот зачем ты это делаешь? Шерсть на штанине остается... Ты ведь разумное существо, а ведешь себя, как дикая кошка – территорию метишь. Что за пережитки?
– Обычай, – Назар припал на передние лапы, вытянул когти и потянулся. Словечко "обычай" он позаимствовал у хозяина. Когда Петрович не мог ответить на вопрос кота, для чего люди делают те или иные вещи, он привычно бросал: "Обычай такой". Поначалу, когда Назар был еще маленьким котенком, он спрашивал, что такое "обычаи" и зачем они нужны, но после того, как Петрович несколько раз запутался в собственных объяснениях, Назар вопрос про обычай задавать перестал. В дальнейшем ему даже стало казаться, что он понял смысл этого непонятного слова. Впрочем, можно сказать, что и на самом деле понял, ведь настоящее понимание – это не более чем привычка...
Признаться, Петровичу частенько приходилось в жизни отделываться от вопросов Назара маловразумительными словесами, за которые самому потом становилось стыдно. А с другой стороны, как доступно объяснить коту, зачем люди здороваются, дарят своим самкам несъедобные цветы и каким образом телевизор показывает неживых, но движущихся людей.
– Ну а все-таки, животное, – Петрович присел и начал почесывать коту за ухом. – Скажи, за что ты еще меня любишь, кроме еды?
– У тебя живот теплый.
– Ну спасибо, – Петрович улыбнулся, вспомнив, как они вечерами вместе смотрят телевизор. Правда, больше пяти минут Назар никогда не выдерживает: ничего не понимает и засыпает.
– Из "спасибо" шубу не сошьешь, – как учили, ответил кот. – Есть хочу.
Петрович прошел в комнату, стянул галстук, взгляд его упал на мячик, загнанный между компьютером (двенадцатое поколение, 16 террафлоп) и глюонной кофеваркой (старая модель на быстрых нейтронах).
– Опять играл, что ли? Что старый, что малый... Слушай, мне интересно, ты вправду не понимаешь, что это не мышка, а мертвый мячик, который катается, потому что он круглый?
– Понимаю, – Назар вслед за Петровичем вошел в комнату, сел и взглянул на мячик так, будто видел его впервые.
– А зачем гоняешь его туда-сюда? Назар на несколько секунд задумался:
– Ну, ты же играешь в карты. А это уж совсем бессмысленное дело. Что интересного бумажки туда-сюда перекладывать?.. К тому же ты в прошлую пятницу где-то так заигрался, что пришел домой только под утро. Не кормил меня. И от тебя пахло женщиной, – Назар ревниво фыркнул. – До сих пор помню этот запах. А ее, небось, корми-ил.
– Слушай, это вообще не твое дело! Будешь выступать, я тебя отлуплю! – притворно нахмурился Петрович.
– Не имеешь права! – На всякий случай Назар попятился в коридор и бросил быстрый взгляд на шкаф.
– Имею, имею. У тебя коэффициент интеллекта 60—65 по паспорту. Так что до разумного существа ты 20 единиц не дотянул, соответственно, юридическими правами не обладаешь. Так что...
– А я пожалуюсь в ОЗГЖ! – Назар уже понял, что лупить его сегодня не будут, и начал наглеть.
Петрович вздохнул. Та женщина, запах которой так врезался в память Назару, как раз и работала в Обществе по Защите Говорящих Животных. Нет, все-таки хорошо, что он от жадности решил сэкономить тогда денег и не купил животное с интеллектом выше 80 единиц. Тогда бы защитой его прав занимались уже полиция и суд присяжных.
– Ну что ж, в таком случае у меня для тебя есть другой метод, – Петрович хитро прищурился. – Я куплю говорящую собаку.
Реакция Назара была вполне предсказуемой – мгновенно он выгнул дугой спину, вздыбил шерсть и зашипел.
– Что это с тобой? – с деланным изумлением спросил Петрович.
– Собаки – сволочи!
– Да ты, братец, расист! Разве тебе не объясняли, когда говорить учили перед продажей, что все звери равны?
– От собак воняет! К тому же они считают нас тупыми, я сам слышал, когда гулял во дворе и на дереве сидел. Две собаки внизу разговаривали, говорили, что все кошки – глупые. Смеялись... Они первые нас ненавидят!
– Господи, – Петрович вздохнул и сунул руки в карманы. – Сколько у вас еще впереди! История, войны, политкорректность... Мы-то улетим на другие планеты. Когда-нибудь... На кого Землю оставим, спрашивается?.. Ладно, пошли на кухню, обормот. Ваша киска купила бы "Вискас"...
Назар шустро засеменил вслед за хозяином.
– Петрович! А что такое "обормот"?
– Да так, ничего.
– А почему ты назвал меня "ничего"?
– Обычай... Тебе сколько класть?
– Как всегда, и еще немножко побольше...»
Часть 5
Апгрейд обезьяны
Только романтические дураки болтают о возвращении к природному состоянию.
Глава 25
Каин, где твой брат Авель?
Постепенно эволюция на нашей планете перешла от стадии геологической к стадии биохимической, миновала ее и широкой рекой потекла в биологическом русле. И чем дальше шли эволюционные процессы, тем больше ускорялись их темпы и обострялась гонка между вырвавшимися вперед видами. Там, где одна функция достигала предела насыщения, возникали и начинали совершенствоваться другие функции. Например, у всех передвигающихся по суше и имеющих ноги животных и насекомых эффективность двигательного аппарата примерно одинакова, то есть они затрачивают одинаковую энергию для перемещения единицы массы тела на единицу расстояния. Видимо, природа здесь уже исчерпала технические возможности материала и нужно было переходить на новый уровень конкуренции. Одним из этих уровней стал интеллект. Преимущества теперь имел тот, у кого соображалка лучше, кто может лучше просчитывать траекторию жертвы (или хищника), предвидеть ход событий, запоминать и делать выводы.
Пример. Когда-то европейцы завезли в Австралию собак. Собаки одичали и превратились в новых австралийских хищников – диких собак динго. На новом месте жительства у динго было два главных конкурента – сумчатый волк и сумчатый дьявол. И тот и другой были крупнее и сильнее динго, тем не менее в конкурентной борьбе динго полностью вытеснили и того и другого. Потому что собаки были умнее. Теперь и сумчатый волк и сумчатый дьявол занесены в черную книгу вымерших видов. Собаки просто уморили их, лишив кормовой базы, потому что конкурировать с умными, корпоративными динго аборигены не смогли.