Апофеоз
Шрифт:
Инферно взмахнул крыльями, оказавшись в нескольких метрах над землей, и с некой грустью и презрением рассматривал полуживого, поверженного Итачи, лежащего на земле. Он был всё еще в сознании и, готова поклясться, смотрел прямиком в мои глаза. Его обожжённые черные крылья были изодраны в клочья, и перья, будто темным дождем, осыпал обгоревшую от огня землю.
Ни травинки, ни единого цветочки или дерева в радиусе нескольких километров. Они превратили это место в пустыню, сгубив всё живое и уничтожив мои надежды на наилучший исход битвы. Земля, вся в громадных расколах, вскипала, плавилась, по ней тянулись тоненькие ручейки горячей лавы, и пар клубнями исходил
Инферно изящно опустился возле Итачи и укоризненно покачал головой, точно собирался отчитать его, как пятилетнего ребенка. Его громадные крылья закутали его тело и в ту же секунду пали на его плечи темным плащом. Длинный хвост обратился посохом, а огромные белые рога стали венком, святящимся небесным светом во мраке.
Инферно встал подле Итачи на колени и нагнулся настолько близко, насколько это ему позволяла собственная гордость и отвращение.
– Что являлось причиной нарушения единственного закона? – громко произнес Адский Палач. – У тебя есть выбор: либо сказать мне эту причину и спокойно умереть на смертной одре моего правосудия, либо я утащу тебя в Ад, как утащил твоего братца, - Инферно помедлил, нагнулся еще ниже, к самому уху Итачи, и зашептал быстро. – Я о нём хорошо заботился несколько столетий в Аду. Ты же сам не понаслышке знаешь, каким тягучем может быть время в Преисподней. Он кричал и молил о смерти, держался до последнего и не выдавал ваш маленький секрет…
– Что… - из последних сил прорычал Итачи, отведя от меня свои красные глаза и с ненавистью взглянув на своего палача, - …что ты с ним сделал?!
– Он умолял, стоя передо мной на коленях. Он умолял, Итачи, и звал тебя на помощь… и звал на помощь Сакуру…
Я вновь вынырнула из страшных воспоминаний! Он звал меня на помощь! Он звал меня! И я с содроганием представляю этот измученный крик, похожий на тот, что я слышала в моем поместье за секунды до нашей разлуки. Этот тягучий, поверженный крик противостояния с самим с собой. Крик страха и отчаяния, боязни заплутать в тех уголках своей души, где, казалось бы, невозможно затеряться. Мой милый Демон в ночи, что красными глазами Ада в тот самый первый раз очаровал меня, надеялся на меня. Надеялся так отчаянно, позабыв о собственной гордыне и тщеславии! Несмотря на то, что я всего лишь смертная, не способная ни на что, кроме как мешаться под ногами, он звал меня! Что нужно было сделать с Саске, каким пыткам придать его тело, душу и сознание, чтобы он встал на колени перед тем существом, перед коим никогда бы не склонил голову, будь он в здравом уме.
И вместе с изумлением, что по сути слабо сказано, проснулось жгучее чувство вины. Мне вдруг показалось, что я была в тот момент рядом с ним, но вновь была заперта в клетке, не имея возможности оказаться полезной и помочь. Я корила себя за свою проклятую беспомощность, ведь когда я звала их, когда моя душа и сердце кричали, то они приходили. Пусть разными дорогами и разными словами, но приходили именно тогда, когда я готова была опустить руки и сдаться на растерзание Судьбы.
Меня просил о помощи не только Саске. Взгляд Итачи, полный ужаса и страха, говорил сам за себя. Он смотрел на меня, как на последнюю надежду; как на то единственное, что всё еще способно излечить его раны и спасти его душу от неминуемой гибели. Эти мечты сгорели тогда передо мной, на моих глазах, под последний шепот проклятого Адского Палача…
Итачи приоткрыл рот в немом крике. Лицо его исказилось от ужаса, и красные, святящиеся глаза Ада потухли, наполняясь совершенно человеческими слезами горя. Его
Инферно прикрыл глаза, устало вздохнув, разогнулся и похрустел шеей. Его разочарованное и полное скуки лицо не выражало более ничего. Учиха-старший казался ребенком… птенцом, только что вылупившимся из яйца, не повидавшим жизни и настоящей силы.
– …Сакура… - бездумно повторил Инферно, рассматривая измученное лицо своего поверженного противника. – Можешь не утруждать себя повестью об этой смертной. Я знаю всё… - Палач говорил нарочито медленно, выговаривая каждый слог и букву. – Сакура… На самом деле красивое имя… Однако ж могла ли обычная смертная свести с ума обоих Демонов, заставив их убивать себе подобных Падших, что запрещено законом? Кто же она такая?… – задумчиво протянул он и обратил свой взор на небо, куда, казалось, глядел Итачи. – Я хотел было разузнать побольше об этом у твоего братца, но у того хватило сил сбежать к тебе и этой Сакуре и предупредить вас о моём скором визите.
– Люцифер не убьет своего любимого воспитанника… - тихо прошептал Итачи.
– Его убью я, - отрезал Инферно. – Мадара слишком мягок! Пусть Сатана сильнее меня, однако за неповиновение единственного закона… моего закона!… Я убью всякую тварь, а Люцифер и словом не обмолвится. Я Палач, Я Божья Судья! Я сотру вас всех с лица земли, если тому будет моя воля…
– Ты убьешь единственного в своем роде обладателя Вечной Силы Пророка? – издевательски усмехнулся Итачи, покачав головой из стороны в сторону. – Для такого сентиментального существа, как ты, которому наскучил обычный мир, Саске является наизабавнейшей из игрушек, посланного Небесами тебе. Ты не сможешь этого сделать…
Инферно нахмурился и схватил правой рукой то, что осталось от былых великолепных, мощных крыльев Падшего Ангела. Он встал сам и поднял, точно тряпичную куклу, с земли своего поверженного врага. Итачи поднял голову. Несколько секунд они буравили друг друга тяжелыми взглядами, а затем Палач прошипел сквозь зубы:
– Я не убью тебя здесь. Я убью на твоих глазах твоего любимого братца, а затем ты сам сдохнешь от страданий в моей клетке… А затем найду эту Сакуру, которую ты так тщательно спрятал от меня и обглодаю её косточки…
Адский Палач бросил его снова на землю, лицом вверх, и вновь наши с ним глаза встретились. Итачи из последних сил поднял сжатую к кулаке руку вверх по направлению ко мне. Инферно уже не обратил на это внимание, а лишь замахнулся своим заостренным на конце посохом, которым хотел добить своего противника. Мой Демон успел разжать ладонь, из которой вылетел крошечный огонек, прежде чем Инферно громко зарычал и вонзил в его сердце своё оружие. Огонек настиг меня, а затем яркая вспышка ослепила мои глаза…
========== Глава 20. Осколок души. ==========
– Сакура, милая, с тобой хочет поговорить судебный пристав, - тихо проговорила тетушка, встретив меня в коридоре совершенно случайным образом.
– Разве мы уже не уладили вопрос наследства и опекунства? – искренне удивилась я, вовсе запутавшись во всех этих официальных договорах и важных бумажках.
Тетушка пожала плечами и обеспокоенно обернулась, чтобы убедиться, что наш разговор никто не слышит. Мне показалось, что женщина чем-то сильно взволнована и хочет этой проблемой поделиться со мной, но жутко боится быть кем-то услышанной. Я была чуть выше её, поэтому наклонилась к ней и кивнула. Она еще немного помедлила.