Апогей желаний
Шрифт:
В дверь позвонили. Естественно, за дверью квартиры стоял Платон.
— Анфиса, не гони! Можно я к тебе пройду в комнату?
— Платон, ты один вполне войдешь в эту комнату, но за тобой придут твои друзья рыбаки. Тесно станет.
— Не издевайся, — пробасил Платон, поднял Анфису на руки, и вместе с ней прошел в маленький дом.
— Выпусти меня! Не люблю я, когда меня поднимают! Отпусти!! — закричала Анфиса в крепких руках мужчины.
Платон осторожно опустил Анфису на пол со словами:
— У меня есть идея! Ты будешь жить на кухне,
— Сказать, что у тебя нет совести — это ничего не сказать, — зло процедила Анфиса. — Ты, что думаешь, мне легко было переехать из квартиры в этот маленький домик!?
— Тебе меня не выгнать! Я большой! Я весь тут! А, что это за архитектурные часы стоят? Откуда такое старье в моей комнате? Выноси! Я могу и новые шкафчики сделать. Мне не нравится их громкое тиканье на моей территории! Останови часы! — нарочито раскричался Платон, словно он выпил немного для храбрости.
Дух янтарных часов очень обиделся за себя и новую, добрую хозяйку, он подсветил янтарь на циферблате, и они засветились. Вскоре заискрились и стрелки на часах. Анфиса посмотрела на часы, и поняла, что в них живет дух времени. Она прекрасно знала, что многие предметы старины дышат своим временем.
— Чего это часы ожили? — спросил Платон у пространства.
Второй раз на него часы обиделись, дух часов дыхнул на Платона, и его душа вселилась в янтарные часы. Тело Платона приобрело внутреннюю оболочку шкафа, его мозги стали часовым механизмом.
Комната вновь была полностью в распоряжении Анфисы. Платон растворился в часах, словно его и не было.
— Платон, ты в часах? Пошевели стрелками, если меня слышишь! — весело воскликнула Анфиса.
Стрелки на часах пошевелились и пошли обычным путем.
— Вот до чего тебя жадность довела, часами стал.
Часы подмигнули ей янтарной единичкой.
— Платон, а что, если в тебя магнитофон вставить? Тогда нормально будешь мне говорить, о чем часы думают.
Анфиса сидела на веранде и читала книгу, но прочитать удалось одну страницу, рядом с ней, как из-под земли возник привлекательный мужчина, в костюме неопределенного цвета — Самсон.
Она смутно вспомнила его в своей жизни, но тогда он появился рядом с ней сказочным образом. А вчера она с ним поговорила, и она в шутку придумала ему родословную.
— Анфиса, мне известно, что вы с Платоном купили янтарные часы в придорожной деревне. Было это или нет? Где янтарные часы?
— Откуда вы о них знаете?
— Я знаю о тебе достаточно много. Где часы? Они принадлежат моим предкам! Прошу их вернуть законному владельцу, то есть мне!
— Ваши доказательства, господин Самсон? Почему часы ваши?
— Я — правнук графа Орлова!
— А причем здесь граф? На часах этого не написано! Тем более что вашу биографию я придумала вам только вчера за вечерним чаем и распечатала ее на принтере!
— Вы, что не знаете, что у вас часы графа Орлова? Значит, вы признаете, что часы у вас?
— Часов у меня нет! Мы их подарили, а кому — неважно.
— Ха! Не верю! Я слышу тиканье часов! Они мои!
Анфиса промолчала, спорить с человеком, у которого за плечами маячили два черных крыла, в виде охранников в черных костюмах, она не пыталась, просто кивнула головой в знак согласия. Ее очень удивило, как основательно человек вжился в придуманную для него биографию предков. Самсон стремительным шагом вошел в домик. Анфиса побежала впереди него.
— Что-то забыли? — с непонятной тревогой спросила Анфиса.
— Да, по нашим точным данным у вас есть мои янтарные часы, хотелось бы их вернуть истинному владельцу!
— Вы, умный человек, у меня есть янтарные часы, но они принадлежат лично мне!
— Были ваши — станут наши, сударыня!
Анфиса кивнула головой, и захотела позвать Платона, но ее руку резко опустили. Они прошли из прихожей в комнату, этот момент заметил Платон, выглянувший из кухни. Он оценил ситуацию правильно, и понял, что идут за янтарными часами.
Пистолета у него никогда не было, но отдавать часы, в которые он уже вселялся по воле мистики, ему не хотелось. Часы стали для него родными.
Платон подмигнул часам и Анфисе. Она благодарно на него посмотрела, словно пыталась ему передать силы на борьбу за янтарные часы. Платон понял, и резко направил правую руку в скулу господина Самсона с криком:
— Ты, чего к моей бабе прицепился? Хвощ в костюме! Прочь из моего дома!
Два охранника вынырнули из-за плеч, падающего хозяина. Платон двумя кулаками снизу, отбросил их на лестничную площадку, захлопнув дверь, успев поцеловать щеку Анфисы.
— Спасибо, Платон! А такой приличный господин, наследник графа Орлова.
Самсон с охранниками вышли на улицу. На следующий день Анфиса и Самсон поговорили без свидетелей на другом берегу озера, и пришли к соглашению сторон. Смысл соглашения состоял в том, что Самсон ничего у Анфисы не отбирает, на нее не претендует, но при необходимости оказывает ей финансовую помощь за подбор стариной мебели.
Отношения Платона с Анфисой с каждым днем становились прочнее. Платон больше не бегал к матери на обед или ужин, ее квартира была заполнена людьми, и он все чаще готовил сам на кухне, если Анфиса зачитывалась очередной книгой. Иногда Платон поднимал крышку глазка в двери и провожал взглядом новое семейство своей матери, после чего еще надежнее оседал рядом с женой.
В комнату ворвался Платон:
— Анфиса, чем страдаешь? Есть мысль! Вся наша мистическая афера началась с янтарных часов! Мысль улавливаешь? Надо выпустить эффектные для мистических сеансов и продать их экстрасенсам! — быстро прокричал он.
— Отлично, Платон! Но мы специализируемся не на часах!
— Скучная ты, так придумай жесткую мебель для перехода людей в экзотическое состояние. Полина бы меня поняла.
Лучше бы он это не говорил, в Анфисе появилась двойная ревность к Полине.