Апогей желаний
Шрифт:
Вместо Анфисы в подъезд вошла Леночка, вскоре она вышла с Платоном и они, спокойно держась за руки, как влюбленные, прошли недалеко от Степана Степановича, который успел прикрыть лицо газетой, а одежда на нем была для них незнакомой.
Степан Степанович решил заглянуть к Инессе Евгеньевне, но в ее квартире оказался Родион. На вопрос о хозяйке новый хозяин ответил, что она переехала, а на вопрос, где Анфиса с ребенком, даже он не знал ответ. В большой соседней квартире дверь никто не открывал, там никого не было.
Степан Степанович вернулся к Родиону, ухватил
— Где Анфиса?!
— Степан Степанович, чего кричишь? Она уехала на открытие музея, — вспомнил Родион, — потом к ним приехали мужики и увезли к ней ребенка, мне слышно было сквозь дверь.
— А Инесса Евгеньевна знает?
— Мне неизвестно кто и что из них знает. Я не знаю, где она живет теперь.
Мобильный телефон запищал кнопочками в руках Степана Степановича:
— Инесса Евгеньевна, где ты? Где Анфиса с ребенком? Я сижу у Родиона. Она точно не в музее, а Платон спокойно с Леной ходит.
— Почти поняла. Где я — не скажу. Я не хочу тебе свою квартиру показывать, во избежание наезда твоих детей. Где Анфиса? О, это тайна. Дальше сам соображай, тема сия для меня неприятная, да и тебе ко мне ехать нет необходимости.
Степан Степанович сжал в руке мобильный телефон, он хрустнул, впиваясь осколками пластмассы в руку. Родион побежал за йодом, а Степан Степанович с ревом вылетел из квартиры, бросив на пол окровавленные осколки телефона. Он бежал широкими шагами домой, вытаскивая куски пластмассы из ладони. Дома он промыл раны, выпил таблетки, что под руку попались, и лег спать.
Никогда не знаешь, где объявится ангел любви, а он облюбовал дачу с лебедями. Хитрый ангел поселился в душе Виктора Сидоровича, уже давно в нем чувства не возникали, а тут он не на шутку увлекся Полиной. Она первую неделю много хлопотала по хозяйству, все убирала на свой вкус, но через неделю у нее стало появляться свободное время.
Солнце светило исправно на маленький земельный участок внутри высокого забора. Полина после трудов праведных надела купальник, взяла раскладушку, поставила ее у озера и легла загорать.
Виктор Сидорович из своей беседки видел край этой раскладушки. Полину скрывал куст сирени. Он встал и почти на цыпочках подошел к молодой женщине, и двумя пальцами с двух сторон нажал ей под ребра.
Она вскочила, вскрикнула, но, посмотрев на довольного Виктора Сидоровича, улыбнулась.
— Вам скучно, Виктор Сидорович? — спросила Полина.
— А ты, как думаешь? Поговорить не с кем, а ты вся в работе.
— Так меня сюда взяли поработать.
— Полина, а ты не догадываешься, что тебя пригласили для меня? Не сопоставляла факты нашего присутствия на этой даче?
— Когда? Мне сказали убирать — я убираю.
— А, если я скажу тебе любить! Ты будешь меня любить?
— Как скажите, Виктор Сидорович.
— Ты такая покорная?
— Так подчиненные всегда влюблены в своего хозяина, а я у вас давно работаю, значит, давно вас и люблю…
— Что ж ты молчала? Мне поговорить не с кем, а тут любовь моя пропадает! Где говоришь, встретимся? Ты лучше меня знаешь комнаты в этом доме, и они на месяц в нашем распоряжении. Жаль, что неделю мы потеряли. Куда вино принести?
— Вы не шутите? А то завтра меня возьмете и уволите!
— Полина, я приглашаю тебя на романтическое свидание без свидетелей! Говори, где здесь лучшая спальня?
— Лучшая спальня у Самсона. А вдруг он вернется? Лучше вы ко мне придете.
— А почему ни ко мне?
— У меня надежнее. Жду вас вечером после ужина.
— Разумно, я приду…
Виктор Сидорович давно жил праведной жизнью, он уже и забыл, какая она любовь без жены. Красивый мужчина с густой шевелюрой наполовину седых волос, появился на пороге спальной комнаты Полины. Он был несколько обескуражен простым убранством ее комнаты.
У него в комнате все было в стиле люкс, а у нее словно свалка старых вещей далеко не антикварного вида. Среди этого мебельного хлама сидела приятная женщина в платье с белым воротником и в белых босоножках на босых ногах. Его чувства попали в состояние облома, не по приколу хозяину любить служанку в нищих условиях.
— Полина, перейдем в холл, там приятнее, и вид из окна лучше.
Так ангел любви куда-то улетел.
Полина, выпив вина в присутствии Виктора Сидоровича, почувствовала, что она человек. Ей импонировало его внимание, рядом с ним ей приятно было находиться. Она перестала себя чувствовать горничной, душа ее возвысилась до уровня собеседника, и она спокойно отстегнула белый воротник со своего платья. Невольно женщина потянула молнию на платье до груди, маленькая золотая цепочка лучше подходила к моменту их общения.
Виктор Сидорович и Полина вышли из-за стола и, не сговариваясь, направились к его спальне. Обстановка полностью соответствовала моменту. Оба они были высокие и в меру стройные, остановились они у кровати и обнялись в порыве, проснувшихся чувств.
Редкое единство взглядов привело их в душ. Они стояли под струями воды, улыбаясь, словно смывали с себя прикосновения прошлой жизни. Ей доставляло удовольствие касаться его тела в струях прохладной воды.
Он с внезапным желанием, и с большим удовольствием ощущал новые, волнующие импульсы в своем теле, о которых последнее время подзабыл. Они вытерли друг друга полотенцами, не касаясь себя, словно их души уже переселились в любимые тела.
Так и дошли они до кровати, продолжая ощущать себя в двух кратном увеличении импульсов желания. Желание, страсть, влечение, прикосновение, поцелуи, объятия воссоединили их требующие любви тела. Они поплыли по воле волн царственного желания любви.
Платон сделал так, что новые звонки с предложениями антикварной мебели поступали к нему. Он наклеивал на мебель янтарные камни, после этого заказ поступал к Анфисе. Вот откуда взялась в разных местах мебель с янтарем! Платон скупил все янтарные бусы в городе и заказал их за его пределами. А Анфиса верила в чудеса. Только первые предметы мебели были янтарными на самом деле, да еще конторка.