Апокалипсис 2060
Шрифт:
— Террористическая угроза? — президент задумчиво покатал на языке это слово. — Мне идея нравится. А чем объясним переход на желтый цвет?
— Желтый только начало, его можно объявить хоть завтра, а потом следует что-то взорвать и объявить красный уровень, — ответил премьер. — Министру по чрезвычайным ситуациям предлагаю сделать прогноз развития самой наихудшей ситуации и разработать варианты нашего реагирования. Кроме того предлагаю собираться по этому вопросу еженедельно пока в этом же составе, в дальнейшем будем его расширять во мере необходимости.
— Принимается, — облегченно выдохнул президент. Вот теперь когда заработала бюрократическая машина, стало уже не так
К вечеру был взорван аэропорт, шахидку вело ФСБ и даже пыталось предотвратить теракт, когда стало понятно, куда направляется женщина, но та подорвала себя прямо у дверей, как только увидела, что к ней с разных сторон направляются люди в штатском. Того, кто наводил террористку на цель, удалось задержать, но он застрелился, так что кто еще участвовал в акции, а также откуда поступили деньги на проведение террористического акта, выяснить не удалось. На следующий день в разных концах огромной страны прозвучал еще десяток взрывов — террористы решили отомстить за своих товарищей, для чего в СМИ были направлены письма с угрозами правительству и президенту. Но благодаря ряду счастливых случайностей жертв оказалось на удивление немного, правда, код террористической угрозы по стране пришлось сменить с первоначально объявленного желтого на красный.
Через пару дней в интернете появилась статья видного профессора, академика, который сделал прогноз на урожай 2060 года, прогноз был негативным, ожидалась засуха из-за возросшей активности солнца. И сразу в ряде оппозиционных изданий появились статьи о том, что правительство ничего не делает, хоть любому кретину ясно, что в стране уже к осени может начаться голод. Премьер-министр, скрипя зубами от злости, отдал распоряжение о дополнительных закупках зерна и мяса, и тут же был обруган депутатами думы за нарушение бюджета…
Заканчивался обыск. Капитан ФСБ Петров сидел на кухне и допрашивал потенциального носителя секретной информации, в соседней комнате его коллеги проводили планомерный обыск, простукивая стены, пол и даже потолок. Уже давно никто не хранил информацию дома, но отрабатывать приходилось все варианты. В кабинете профессора Сергеева засели ученые, и оттуда слышались восторженные ахи и охи. Должно быть продуктивный был профессор, раз так радуются.
Петров не сомневался, что через полгода-год у этих ученых появятся объемные ученые труды, в которых более-менее сведущий человек легко распознает те материалы, над которыми работал покойник. Сергеев умер в расцвете сил. Пятьдесят лет не возраст, и проблем с сердцем у него никогда не замечалось, но иногда такое бывает: переволновался человек и помер. А поволноваться ему пришлось, все-таки в Кремль вызывали, доклад делал перед самим президентом, вот сердечко и не выдержало. Жаль, хороший был ученый, климатом занимался, говорят, что обнаружил то ли волны смерти, то ли источник радиации в космосе, направленный на Землю.
Но его это не касается, сказали отработать, значит, надо отработать. Капитан уныло посмотрел на невзрачного юношу, подписывающего бумагу о неразглашении сведений заключающих государственную тайну. Илья — так звали парня, капитан уже в этом не сомневался, ничего и не знает, а значит и рассказать не сможет, но порядок есть порядок, раз надо, значит пусть подписывает, и отпечаток пальца оставляет, который потом эксперты пробьют
Пока ясно только то, что последние три года этот застенчивый нескладный парень находился вдалеке от дома, учился в каком-то престижном университете, то ли Франции, то ли Англии — в общем, в таком заведении куда простых смертных не берут, а если берут, то дерут с них такие деньги, за которые можно квартиру купить в престижном районе. Похоже, этот профессор Сергеев очень неплохо зарабатывал, если смог туда сыночка отправить, или нашел фонд, который оплатил обучение, а это тоже непросто. Для того, чтобы кто-то в этого парня вложил деньги, как минимум требуется, чтобы он был талантливым и умным.
А парень ничего не понимает, смотрит волком, бурчит что-то неразборчиво с едва заметным акцентом. Как же они быстро там, за бугром русский язык начинают коверкать. Капитан вздохнул:
— Значит, вам неизвестно над чем работал ваш отец в последнее время?
— Я не был дома три года и прилетел только сегодня на похороны отца, — ответил Илья. — Откуда мне знать, чем он занимался? Мы не переписывались, изредка разговаривали по коммуникатору, но, как вы понимаете, у нас было достаточно тем для разговоров кроме его работы.
— Предположим, что это так, — легко согласился Петров. — Подписали?
— Да, возьмите пожалуйста, — капитан удостоверился, что подпись на месте, как и отпечаток пальца, добавил фото поставившего подпись, щелкнув кнопкой, поставил на запись коммуникатор и направив его на юношу, решив сделать еще и видео на всякий случай. — Что дальше?
— А дальше вы мне дадите слово, что если случайно обнаружите что-то из того, над чем работал ваш отец, тут же сообщите нам, — сказал капитан. — И вообще, если кто-то заинтересуется работами вашего отца, то позвоните дежурному. Поверьте, это очень важно.
— Обещаю, что если обнаружу какие-то материалы, или кто-то начнет расспрашивать о том, чем занимался отец, то немедленно сообщу вам, — проговорил Сергеев. — Хоть думаю, это просто невозможно, вы перерыли весь дом, забрали все документы, над которыми он работал, сняли жесткий диск с компьютера и загрузочный флеш-диск с коммуникатора. После вашего обыска в этом доме невозможно будет найти не только работы отца, но даже нужную мне книгу.
— Вот и замечательно, меньше искушений, книга вредна для глаз и ума, потому что заставляет думать, так мне говорил мой наставник, а он никогда не врал, — Петров отключил коммуникатор и убрал его в карман. — Больше вы мне не нужны. Занимайтесь, чем хотите. Мы сейчас все уйдем и живите спокойно. Да еще… прошу прощения за наш непрошенный визит. Сочувствую вашему горю…
— Спасибо, — машинально ответил Илья и встал. — Извините и вы меня, но сейчас мне нужно побыть одному, все-таки отец у меня был один.
Он встал и вышел из квартиры, никто его задерживать не стал. Парень добрался до реки, сел на гранитную облицовку набережной и стал бездумно смотреть, как волны набегают на берег, чувствуя, как внутри у него все трясется от унижения, горя и глубокой тоски. Илья просидел так до глубокого вечера, пока операторам не надоело его разглядывать, тогда они отогнали беспилотник в другое место, написав в журнале, что слежка за подозреваемым ничего не дала. Уже глубокой ночью парень вернулся домой, посмотрел на бледную зареванную мать и прошел в кабинет отца. Там царил хаос, как всегда бывает после тщательного обыска, из компьютера были удалены жесткие диски, все коммуникаторы и носители памяти исчезли, как и большинство бумаг и документов. Было как-то сиротливо и одиноко.