Апокалипсис every day
Шрифт:
Хрупкий, похожий на эльфа подросток глубоко, не по-детски, вздохнул и сказал чуточку укоряющим голосом:
— Вот вы тут смеётесь, а я вчера в лесу хоббита видел…
И удалился неспешным шагом. Дивноликий маленький принц, скользящий мимоходом сквозь шизо-крызо-глюки объективной реальности, на бесконечном пути из Вечности в Вечность.
Через минуту подрулила машина майора. Феликс взглянул через боковое стекло и открыл дверцу. Смотрел, как Фридрих садится, а потом сам захлопнул дверцу, накинул на пассажира ремень безопасности
— Эк вас угораздило. В гроб краше кладут.
Эти слова вызвали у Фридриха новый приступ истерического беззвучного смеха.
— Пивка? — спросил майор, протягивая бутылочку «Миллер».
Фридрих даже не удивился. Взял, сорвал кольцом пробку, выкинул её в окно, жадно припал к ячменному источнику. Зубы лязгнули о стекло. Майор покачал головой и тронулся с места. Вёл машину спокойно, изредка поглядывал на пассажира в зеркало заднего вида.
Ни о чём не расспрашивал.
— Скажите, майор, я сильно сошёл с ума?
Феликс бросил быстрый взгляд в зеркало на лицо немца.
— Это из-за нас?
Фридрих посмотрел на пустую бутылочку и вздохнул:
— Не знаю…
— Там, сзади, есть ещё, если хотите.
— Хочу. Я изменил пиву. А за измену принято расплачиваться.
Майор сдержанно хмыкнул.
— Судя по запаху, вы вонзили себе шило и по самую рукоятку?
Фридрих достал из сумки ещё одну бутылочку пива «Миллер» и внезапно в его голову пришла ещё одна сумасшедшая мысль:
— Вы тоже любите «Миллер» или это специально для меня?
— Для вас, — не стал отпираться майор. — Мы же вас всё равно хотели пригласить в баньку. Настоящую. Деревенскую. В виде извинения, если хотите.
Фридрих хмыкнул и промолчал. Но молчание в машине носило теперь дружеский характер. Разность нервных потенциалов, грозящая молниями ссор, отсутствовала
40
Полковник встретил их у распахнутых ворот. Подождал, пока машина проедет, закрыл ворота, подошёл к автомобилю. Взглянул в глаза Фридриху, молча, со значением, встряхивая, пожал ему руку. Потом указал на небольшое строение рядом с домом.
— Нам туда. Прошу, господин Ингер.
Деревенская баня была намного меньше и скромнее городских номеров, но ощущение уюта и какой-то трогательной, милой домашности расслабило нервную систему Фридриха до такой степени, что нервная дрожь покинула его тело. А когда он разделся и прошёл в парную, она же помывочная, единственное отапливаемое место в бане, предбанник обогревался разве что вырывающимся из открывающейся двери в парное отделение теплом, — тело его покинула и дрожь от холода. Наконец-то он согрелся.
Полковник и майор поддавали на каменку русским квасом. Отчего всё внутреннее пространство бани пропиталось сильным хлебным духом. Несколько странно, непривычно, но мило. По-домашнему. Уютно.
Оба русских старательно пропарили Фридриха сначала берёзовыми вениками, потом дубовыми, вениками из крапивы с какими-то ещё растениями, и под конец — снова берёзовыми. В промежутках немец выходил во двор, ложился на лавку и его с двух сторон окатывали из вёдер холодной водой. Это оказалось приятнее, чем прыгать в бассейн.
В конце концов Фридрих был распарен до того, что его подошвы, казалось, горели, а всё тело пропиталось жаром и над облачённым в халат телом гостя, его обвязанной полотенцем головой колыхалось марево тёплого воздуха.
В доме Фридриха усадили по-турецки, со скрещенными ногами, во внушающее уважение своими размерами кресло, накинули на ноги нечто вроде пледа или покрывала, на мощные подлокотники кресла водрузили широкую сосновую доску, а уже на неё поставили глубокую тарелку с огненным борщом, приправленным доброй ложкой густой сметаны и налили стопку кристально прозрачной водки.
— Не пьянства ради окаянного, а дабы восстановить баланс между головой и телом. Пиво ты уже из себя выпарил, а во-вторых, пивом не опохмеляются. Это другая разновидность спирта. Ещё древние учили нас, что подобное излечивается только и исключительно подобным.
Эту сентенцию выдал полковник Мороз, удобно расположившись в кресле напротив. В перерывах между парением немца, пока Фридрих отлёживался в предбаннике, господа милиционеры попарились всласть и сами. С обеих рук нещадно побивая себя берёзовыми вениками и рыча при этом деянии на разные голоса. Железные люди.
Майор раздувал сапогом древний самовар, помещавшийся сбоку от небольшого камина, в котором неспешно горели несколько извилистых коряг: не ради тепла, а ради живого огня. Что великолепно завершало картину домашнего уюта.
Феликс раздул пламя в жаровой трубе, снял с горловины самовара сапог, повернул и подсоединил металлическое колено вытяжной трубы, уходящей в дымоход камина. Похлопал по начищенному боку ведёрное русское чудо и сел в третье кресло. Чайный набор, то есть чашки, блюдечки, варенье, нарезанный лимон и много что ещё размещались на двух этажах передвижного столика возле камина, по ту сторону от самовара.
Фридрих с глубоким вздохом облизал деревянную расписную ложку. Он родился заново. Nat"urlich, в переносном смысле этого слова. Но от этого ему не было менее хорошо.
— Премного благодарен, господа. Право, мне даже не совсем понятно, почему вы так хорошо относитесь ко мне.
— Так, а чего же тут понимать, — благодушно ответил полковник, — ты к нам по-человечески, и мы к тебе по-человечески. Завтра будешь писать отчёт в свой банк, напиши просто, что всё в порядке, церковь ваша восстанавливается, кладбище восстанавливается, работы идут полным ходом. Завтра вы с майором съездите туда, или в понедельник, без разницы. Майор вам всё там сфотографирует, приложите фотографии к отчёту.