Апокалипсис коллайдера
Шрифт:
Илья первым ушел к центру вестибюля, передвигаясь перекатами, за ним, встав на четвереньки, засеменил профессор. Уже приготовившись повто-рить маневр ушедшего вперед бойца, Алексей заметил смутное перемещение уплотненного воздуха прямо по курсу движения Ильи. В следующее мгновение, когда он открыл рот, чтобы выкрикнуть предупреждение, невидимая тварь схватила Илью поперек туловища. Панцирь бронекостюма оказался мутанту не по зубам, и он отшвырнул человека к внутренним дверям ведущего во двор тамбура. Разбив собой тонкие филенчатые двери, Илья врезался в металл дверей выходных, издав непроизвольный вскрик. Тут же яркие вспышки прорезали метал внешних дверей
– Вам не уйти, вы окруж…. – Оператор пулемета не договорил.
Борисов бросил короткий взгляд в окно: Прожженное автоматным за-рядом тело Григория, покоилось на приводе пулемета, свешиваясь вперед и закрывая длинными волосами ствол.
– Пора прекращать эту операцию! – Рука сама потянулась к рации, палец нажал на кнопку и, ничего не произошло. – Тьфу ты, забыл, что звуков нет, Ямшан, ты меня слышишь? Черт! Горец ученику, прием! Эй, есть кто живой?
– Т-тов-вар-рищ с-с-ст-тар-рший л-лейт-тен-нант, эт-то я, н-не с-ст-тр-рел-ляйте!
Из клубящегося вокруг здания тумана, под пролет стоящего на колон-нах второго этажа вышел Владимир.
– М-мож-жно в-вых-ход-дить уже.
«Ага, счас!». Алексей перекатился к ошалевшему от пережитого профессору, ощупал, «вроде цел». Скакнул к подающему признаки жизни Илье, «нормально, контузило чуть и только», едва ли не за руки оттащил обоих к выходу во второй тамбур, противоположный выходящему во внутренний двор и всадил Илье пощечину. В момент, пришедший в себя боец, обалдело уставился на командира, Борисов жестами указал в нужном направлении. Со двора снова донесся голос Владимира, объясняющего в своей приобретенной заикающейся манере, что опасности нет.
Дверь, как и все остальное в этой аномальной зоне, отворилась без единого звука. Несколько древесных стволов, разделяющих поросший травой асфальт школьной территории и двор соседней пятиэтажки, не мешали обзору затянутого легким туманом двора. Песчаный пустырь по левую руку, гордо на-зывающийся когда-то стадионом, тоже был пуст, если не считать два ржавею-щих автомобильных остова и опрокинутую раму футбольных ворот. Некогда розовая штукатурка учебного центра службы занятости, разделяющего собой двор жилого дома и пустырь, осыпалась, сохранившись лишь местами и откры-вая широкие зигзагообразные трещины в стене, не представляющие впрочем, опасности. «Выходит, блефовал Гоша…». Отправив Илью вправо, сам Борисов, прихватив с собой профессора, обежал здание школы слева, и одновременно с Ильей взял рыдающего посреди двора Владимира на «мушку».
– Вовка, ты вообще как?
Обернувшийся на голос Борисова растерянный боец, стер ладонью сле-зы:
– Н-не с-ст-трел-ляйте, я ж-же с-свой.
– А чего удрал?
– Я… б-бор-ролся….
– Ясно, уходим отсюда. – Алексей опустил ствол. – Это ко всем относит-ся, и… Володя, спасибо за помощь.
– Н-нез-зачт-то. – Владимир расцвел детской улыбкой, лишний раз на-поминая, что уже не тот боец со стальными нервами из элитного отряда, каким был.
– Горец ученику, прием! Эй, есть кто живой?
– Я слушаю, Алексей, прием-прием, это Ямшан, что у тебя происходит? – Ямшан отвел рацию от уха. – Такое впечатление, что он меня не слышит. И голос какой-то взволнованный.
– Как бы нас самих Кондратий не хватил. – Промычал Лукич, держа под прицелом единственное окно маленького кабинетика, куда их загнали невиди-мые преследователи. – Черт меня сунул с вами идти, сидел бы сейчас возле того поезда и сухарики грыз. Небось, околодурок Бравого уже все запасы подмял.
– И чего ты такой злой? – С усмешкой на губах спросил Ямшан.
– Не о том думаете. – Взгляд Ивана Петровича блуждал следом за ма-леньким фиолетовым экранчиком сканера, рукоятку которого он же и удерживал двумя руками, плавно водя устройством вдоль выломанной оконной рамы. – Не видно никого.
– Может, попробуем? – Предложил Лукич.
– Что попробуем? Накормить собственными костьми невидимых монст-ров? – Лейтенант в очередной раз включил рацию. – Ученик горцу, прием.
– Я бы не стал так категорично заявлять о невидимости этих странных существ, все дело в способности их тел поглощать солнечный свет в большем его спектре, но ведь не целиком и полностью. Беда наших глаз в необычайной узости воспринимаемого спектра. – Зоопсихолог отключил сканер и отошел от окна. – Батарейки садятся, сбоить стал.
– Там же стандартный армейский элемент питания, как в автоматах, - удивился Лукич, - его такому прибору лет на пятнадцать должно хватить в ре-жиме непрерывной эксплуатации….
– Может аномальное поле, какое-нибудь? – Предположил Ямшан.
– Вы-сасывает энергию….
Не договорив, лейтенант проверил заряд оружейных элементов:
– Лукич, у меня всего сорок процентов!
– И того меньше, пятнадцать. – Отозвался Лукич, расположившийся ближе к окну.
– Все дело в том беззвучном поле за окном, - догадался Иван Петрович, - я был возле самого окна, поэтому батарейки сели быстрее всех, даже на таком малопотребляющем энергию устройстве. Лукич примерно посередине, и у него осталось немного, а Вы господин лейтенант, дальше всех, поэтому у Вас и заряд больше.
– Самое нехорошее, что мы этих тварей даже не услышим, если они вдруг вздумают подобраться к окну. – Высказался Лукич.
Ямшан снова поднес к губам микрофон рации и запросил поочередно базу и горца. К неописуемой радости, горец, наконец-то отозвался:
– Сворачивай операцию Ямшан. – Протрещал динамик голосом Алексея. – У нас хорошая новость, мы вернули себе пулемет, но есть и плохая, пришлось убить своего.
– Что пришлось сделать? – Волосы на голове Ямшана зашевелились против воли, убийство своего в результате целенаправленного действия не входило ни в какие рамки возможного поведения, разве что…. – Кого?