Шрифт:
АПОКАЛИПСИС В НЕЯВЬ-МИРЕ
Платье Леденюхи
Синие тени на снегу становились длиннее. Начинало уже смеркаться, когда впереди показались остроконечные башенки Снеговении. Купец Петр возвращался из Весении довольный. Дальняя поездка в соседнюю страну вышла удачной. Он продал весь товар, да вдобавок купил целую гору подарков и диковинных угощений, каких в его стране Снеговении еще не видели. Вот жена и дети обрадуются! Хорошо, что теперь можно путешествовать в другие страны и ничего не бояться. Не то, что раньше. Были времена, люди уходили в Весению и не возвращались. Долго никто не знал, что случилось с ними. Много народу пропало, пока опомнились да перестали ходить. Думали всякое. Горевали. Но однажды пропавшие вернулись все разом! Целая толпа людей неожиданно ввалилась в деревню, шумно радуясь и выкрикивая имена своих родственников. Вот была неожиданность-то! Деревенские высыпали из домов, окружили их, рты раскрыв от удивления, глазам не веря. Потом обниматься начали. Ох, и счастья было! Вернувшиеся наперебой рассказывали жуткую историю о том, что в Краснолетии попали в плен к злобному существу, Мохомором его называли, колдуном. Этот колдун насылал на своих пленников дурман, отчего те день и ночь проливали слезы. А на слезах-то их рос особенный мох, которым
День все сильнее близился к вечеру, и морозный воздух стал еще студенее. Снег звонче скрипел под полозьями саней. Хорошие это были сани, не простые. Ехали сами! Ни собак, ни оленей, ни лошадей не нужно было запрягать в них! Они и по воздуху могли летать, да только Петр высоты боялся. Однажды полез на дерево за кедровыми шишками, да свалился с самого верха. Чудом не сломал ничего. С тех пор не мог побороть страх. Да к тому же был он мужчиной упитанным, с большим и круглым животом, которого всегда стеснялся, но поделать ничего не мог. Покушать очень любил. Больно уж жена его хорошо готовила! Такими волшебными приспособлениями, как «хлебосольники» и «водохлебники», никогда не пользовалась, не то, что другие хозяйки! Нет, Петр был согласен с тем, что это довольно полезные в хозяйстве штуки. Да только никакой «хлебосольник» не мог накормить своего хозяина таким наваристым борщом, какой получался у его жены Марии, или подать такое же ароматное жаркое с грибами в горшочке! Хотя пироги да блины из «хлебосольников» выходили отменные, тут не поспоришь! Но ведь, не раз бывало, рассердится хозяин «хлебосольника» по какой-нибудь причине, (да мало ли причин рассердиться, например, из-за бури снежной, завалившей двор сугробами, или из-за того, что лопата для чистки снега сломалась, или другие житейские неприятности вдруг расстроят, с кем не бывает, в общем!), откроет свой «хлебосольник», а там вместо сытного обеда лишь сухая корочка хлеба с солью! Или совсем пустота! «Хлебосольники» сердитых не кормят. И что делать тогда? Голодному ходить? Голод Петр не любил! Потому и не доверял этим «хлебосольникам» да «водохлебникам», хотя они и имелись в его хозяйстве на крайний случай.
Вдруг сани затормозили и остановились. «Что за дела?» – подумал Петр. – «Только этого еще не хватало на ночь глядя!». Он, кряхтя, слез с теплого насиженного места, присел на корточки и стал разглядывать полозья саней, может быть, ветка или коряга под снегом торчит? С одной стороны все было в порядке. Он обошел вокруг, и там в самом деле заметил препятствие, но не ветку, а кусок ткани, зацепившийся и намотавшийся на лыжу саней. Петр принялся разматывать тряпку, но та так смерзлась, что пришлось немало потрудиться, прежде, чем ему это удалось. «Ну вот как тут не сердиться?» – ворчал Петр, дыша на озябшие пальцы. – «И откуда эта тряпка среди чистого поля взялась-то?». И вдруг вздрогнул от нехорошей тревожной мысли – а что, если это замерз кто? Торопливо стал разгребать снег в том месте, но к счастью, мертвеца под снегом не нашел, а лишь вытащил всю тряпку целиком. Потряс, расправил. Захрустела и посыпалась ледяная корка. «Да это ж платье!» – присвистнул удивленно. – «Ишь, красивое какое, дорого расшитое!». В лунном свете засверкали в изобилии жемчужные и бриллиантовые бусины, заискрились вышитые серебром узоры. «И кто ж такую красоту выбросил здесь?» – Петр огляделся, но вокруг него было лишь пустынное заснеженное поле. А впереди светились теплым желтым светом огоньки деревенских домов, сулящих тепло замерзшему путнику. Петр бросил платье в один из дорожных мешков, кряхтя, залез обратно в сани и приказал им ехать вперед, да побыстрее. «Вот Мария моя обрадуется такой находке!», – подумал он, представляя ее круглое улыбчивое лицо, и на душе у него потеплело.
Мария и трое детей, два мальчика и девочка, погодки, ждали главу семейства в дверях, издали заслышав скрип полозьев. Жена радостно обняла мужа после долгой разлуки, пригласила за стол, уставленный дымящимися ароматными кушаньями, а сама принялась разбирать привезенные сувениры, доставая их из объемных дорожных мешков. Мешок со сладостями сразу забрали дети, высыпали все его содержимое на большом кухонном столе, потеснив отца, зашуршали хрустящими обертками. Раздались их восторженные возгласы. Мария, взяв мешок с сувенирами, отправилась в кладовую, где обычно хранился привезенный товар. Раскрыла его и стала доставать диковинные штучки, разглядывала их, любовалась, радуясь как ребенок, а затем бережно убирала в сундуки. Как же ей понравились картины с чудесными пейзажами Весении! Мария восхищенно разглядывала зеленые луга и цветущие сады, прозрачные ручьи и порхающих птиц. Картины были не простые, а как и многие вещи в этом мире, волшебные. Мария чувствовала аромат цветов, наслаждалась птичьим щебетанием и шумом воды, изображенными на них. И даже обогрела руки ласковым теплом весеннего солнца. Словно и сама побывала в этой прекрасной стране. Чудо, доселе невиданное!
В другом мешке оказалась одежда. Но какая! Не теплая и шерстяная, какую носили в Снеговении, а легкая, гладкая, воздушная. Шелковые и атласные наряды высыпались из мешка на сундук и запестрели яркими, красочными тканями. Здесь были и белые лилии на желтом, и голубые васильки на белом, и алые розы на черном, и еще множество цветов, названия которых Мария не знала. Да и эти немногие цветы, о которых ей было известно, она никогда в глаза не видела. Только их изображения на картинках учебников, когда еще в школу Деда Мороза ходила! И было это давным-давно. Перебирая яркие наряды, вдруг заметила среди разноцветья странное белое платье. Мятое и даже чуть-чуть грязное, но именно его ей захотелось сразу примерить. И хотя ткань не пестрела цветами, но до чего тонким и невесомым было кружево, из которого она была соткана! Словно из сотни тысяч ажурных снежинок! Мария расправила его и ахнула. Едва не ослепла от блеска драгоценностей. Все платье было густо расшито переливающимися перламутром крупными жемчужинами, прозрачными, как слеза, бриллиантами, голубыми, как небо, топазами, и украшено узорами из серебряных нитей. И хотя дорогой, но явно несвежий наряд не мешало бы вначале постирать, Мария не удержалась и тут же надела его на себя поверх домашнего сарафана. Уж очень хотелось узнать, впору ли ей эта красота. Подошла к большому зеркалу, чтобы полюбоваться собой. Оттуда на нее смотрела королева! Но что это? Как вдруг стало холодно! Неужто знобит? Простудилась? «Наверное, потому что платье только с мороза!», – подумала Мария и поежилась. Торопливо сняла наряд, но холод не только не исчез, а наоборот, еще усилился. Сердце будто заледенело, превратилось в ледышку. В животе откуда-то появились сосульки. Вся кожа покрылась мурашками. Мария уронила снятое платье на пол и, посмотрев на свои руки, обомлела от страха. Пальцы стали прозрачными и совсем не сгибались. Она захотела крикнуть, чтобы позвать мужа на помощь, но шею словно сдавило ледяным обручем. Не сумев издать ни звука, женщина вдруг пошатнулась и с оглушительным грохотом упала на пол.
Петр, уплетавший на кухне горячий борщ, вздрогнул и выронил ложку, которая шлепнулась прямо в тарелку, разбрызгав бордовую жидкость по белоснежной скатерти. Дети, перебиравшие конфеты, подняли головы и посмотрели в сторону кладовой, откуда раздался стук.
–Мария! – крикнул отец семейства. Ответа не последовало. Странно. Детишки уже помчались посмотреть, что произошло. Вскоре раздался вопль дочки:
–Мама ледяная! Папа! Беги сюда скорее! Мама ледяная!
Петр вскочил и, не чуя под собой ног, бросился на зов. Сердце оборвалось в груди, когда увидел страшное зрелище. Его Мария лежала на полу, вся прозрачная. Сквозь лицо, шею и руки просвечивали синие узоры ковровой дорожки. А рядом с ней валялось то самое платье, найденное им в снегу по дороге домой.
–Мама! Мама! – истерично кричали дети, теребя ее за мертвые ледяные руки, но их мать продолжала неподвижно лежать на полу.
Петр опустился на колени возле жены и посмотрел в страшное застывшее лицо. Он не мог поверить в то, что видел. Подумал, что, наверное, это просто кошмарный сон. Ведь не может же быть такого на самом деле. «Ледяная», – стучало в голове. – «Ледяная, ледяная, ледяная…».
–Мама! Мамочка! Встава-ай!– рыдали дети.
Вдруг Петру показалось, что ткань платья на груди жены шевельнулась. «Неужто дышит?», – мелькнула радостная мысль. Вспыхнула надежда, и тут же погасла. Нет, грудь не вздымалась от дыхания. Ткань продолжала шевелиться, и выглядело это так, словно под платьем что-то ползло. Маленький бугорок перемещался от середины груди к вырезу. Петр в оцепенении наблюдал за ним, гадая, что это может быть. Из-под края ткани выползла букашка размером с муху. Только крыльев у нее не было. Петр присмотрелся и вскрикнул. То была совсем не букашка, а крошечный человечек! Худая женщина, старуха c редкими белыми клочками волос на голове. «Ну все, это точно сон», – решил Петр. – «Или я вижу кошмар, или у меня с головой что-то не в порядке! Чудится всякое!». С любопытством продолжил наблюдать за странным существом. Женщина подняла голову и посмотрела Петру прямо в лицо красными злыми глазами. Она вытянула тонкие синие губы, словно хотела его поцеловать. Ледяной холод тотчас сдавил сердце Петра. «Леденюха! Ведьма!» – успел подумать он в последний миг, догадавшись, и свет померк перед ним.
Дети завизжали, когда их отец с громким стуком упал на пол рядом с матерью. Вдруг они заметили безобразную старуху-карлицу, ковыляющую к ним на четвереньках. И откуда только взялась? Все трое в ужасе уставились на нее, даже не подумав убежать прочь. Страшная незнакомка по очереди заглянула в глаза каждому, и через мгновение еще три ледяные фигурки упали на пол рядом с родителями. А карлица заметно подросла, почти достигнув человеческого роста.
Леденюха, а это и в самом деле была она самая, громко вздохнула, прокашлялась и просипела:
–Ох! Ну наконец-то! Триста шестьдесят пять лет прошло! Уже и не думала вновь воскреснуть!
Она подняла с пола свое платье, надела на себя. Посмотрела в зеркало, в которое совсем недавно смотрела Мария, и хмыкнула.
–Ишь! Наряд мой дуре понравился! Поносить хотела! Я и сама еще его поношу! Так-то вот! Нечего на чужое зариться! – ведьма любовно разгладила складки на ткани скрюченными костлявыми пальцами. – Выручило меня мое платьице-то! Сокровище мое!
И Леденюха захихикала кашляющим смехом. Она презрительно посмотрела на пять ледяных фигур, распростертых у ее ног, перешагнула через них и направилась к двери. Ей нужно было срочно восстановить утраченные силы, а ночь – самое подходящее время для этого. Ночью люди спят. А снеговики-охранники стоят снаружи и не видят ее. Некому будет поднять тревогу. Когда же заметят, что произошло, будет уже поздно. К тому времени Леденюха возьмет в Снеговении власть в свои руки! А после отправится в Явь-Мир, ведь ей же теперь известен секрет, и она может попасть туда. Мальчишка, который сотворил с ней это страшное зло, не останется безнаказанным! Подлец едва ее не убил! Совсем чуть-чуть не хватило для того, чтобы быть уничтоженной окончательно! Лишь самая крошечная частичка ведьмы уцелела. Она затаилась в складках платья, вмерзшего в снег, и ждала. Все ждала и ждала, целых триста шестьдесят пять лет, и дождалась, наконец! Как только платье оказалось надето на живую женщину, крупица ведьмы тотчас высосала из нее все тепло и, – о чудо из чудес! – Леденюха воскресла!
Настроение у ведьмы было отличное. Она вышла на темную и пустынную деревенскую улицу и направилась к соседнему дому, тихо напевая себе под нос только что пришедшую на ум песенку:
Ах, я ведьма Леденюха!
С виду я пока старуха,
Только вот тепла напьюсь,
Тотчас же омоложусь!
Лучшая подруга – ночь
В этом сможет мне помочь!
Прямо с завтрашнего дня
Буду править миром я!
Всю страну повергнет в трепет
Скоро магия моя!