Апокалипсис в шляпе, заместо кролика
Шрифт:
Но это всё сторонние взгляды и мнения, мало что значащие и вряд ли повлиявшие на окончательное решение Вреда Вредыча по поводу своей супруги Марты. Правда, прежде чем приступить к рассмотрению этого дела, Вред Вредыч должен для себя отчётливо уяснить и понять, что всё это сказанное Иваном Павловичем на самом деле значит. Ведь больше всех Ивана Павловича не понимает тот, кто всю эту кашу со своим возмущением заварил, то есть сам Вред Вредыч.
– Ты это, видно шутишь? – деланно улыбаясь, спрашивает он этого рассудительного человека, Ивана Павловича. А тот и не думал шутить, что он ему и говорит.
– И не думал. – Говорит он. – И я даже
А ведь стоило ей узнать о таком категоричном на её счёт предложении рассудительного человека, Ивана Павловича, то она хоть и не удивилась бы этому, – Иван Павлович всегда её удивлял ходом своей мысли, – тем не менее, у неё не могут не возникнуть свои вопросы к своему супругу, Вреду Вредычу. – А я что-то не поняла, – несколько предосудительно посмотрев на Вреда Вредыча, тоном голоса, не подразумевающим никакой поблажки, задастся вопросом Марта, – а что это вы сразу не отвергли это его предложение, а как мне сказали, о чём-то даже задумались? – Вред Вредыч в момент осел в ногах от испуга, и принялся судорожно соображать не о том, о чём нужно было в данный момент думать, – какая сволочь меня выдала?
А Марта сейчас как никогда на взводе, – не каждый день услышишь, какие на твой счёт имеются планы у твоего муженька, негодяя из подлецов, – и она, прежде чем обратиться в правоохранительные органы, решила выяснить для себя, есть ли у этого отступника и потенциального убийцы, какие-то смягчающие обстоятельства. Хотя в таких случаях их не бывает, а вот отягчающих сколько угодно. – Ему, гаду, мало того, что она ему свою молодость отдаёт, а по сути, он день за днём, час за часом, минуту за минутой, крадёт у неё время жизни и таким образом приближает её к окончательному исходу, смерти. И она даже не побоится этого слова сказать и скажет – он убивает её. Но ему видимо этого мало, и он решил ускорить это дело. – Вот так за Вреда Вредыча всё решила Марта.
– Так что молчишь? Думал о моей смерти? – впившись взглядом во Вреда Вредыча, задалась вопросом Марта. А Вред Вредыч и слова вымолвить не может, вдруг поняв, что соврать ей не сможет (у него действительно промелькнула такая мысль в голове на одно мгновение, когда Иван Павлович так его удивил этим своим заявлением). Ну а Марта всё это его молчание воспринимает как его упорство и доказательство его виновности.
– Я всё за вас поняла, можете даже не оправдываться. – Теперь уже с жестокостью посмотрев на Вреда Вредыча, говорит Марта. – Вы не просто задумались над этим предложением Ивана Павловича, который, если хотите знать, делал мне недвусмысленные предложения (теперь сопоставьте факты и сделайте для себя выводы, чего он в итоге добивается), а вы обдумывали, каким образом всё это дело провернуть так, чтобы не быть пойманным. Но сразу видимо ничего в голову не пришло, – а от меня не жди подсказок, – вот ты и решил повременить с этим делом, не твёрдым голосом сказав нет. Что, так всё и было? – Задалась вопросом Марта, для убедительности своих слов прихватив со стола кухонный нож (этот разговор проходил на кухне, где и происходили все самые серьёзные и судьбоносные семейные разговоры – Вред Вредыч по этой причине стройно выглядел, лишний раз, без особой необходимости не появляясь на кухне).
Но вроде пока Марте ничего неизвестно о таком факте преступления со стороны Вреда Вредыча в её адрес, и этот разговор может и не состоятся, если … Здесь много если, так что и не угадаешь, какое если в итоге станет решающим. А вот сейчас всех интересует вопрос вредности Вреда Вредыча, чем ему опять не угодила Марта.
– Не иначе своя блеклость и серость на совместной с Мартой фотокарточке, где Марта оттенила его своей красотой. А он ничего и поделать не может, вот и бесится. – Без особого труда, все тут догадались, насколько Вред Вредыч для всех противен своей заносчивостью и привередливостью.
Но всё это не относится к делу, когда окончательное решение за Вред Вредычем. И как немедленно выясняется, то не всё так печально у этого разволновавшегося человека, Вреда Вредыча, и та, кто его окончательно достала, то есть Марта, как с минуту назад думал этот разволновавшийся человек, ещё не настолько его достала, чтобы он столь категорично на её счёт сделал выводы. И все сидящие за этим столом люди, были вынуждены в очередной раз признать, что их товарищ, рассудительный человек Иван Павлович, далеко не глуп и достаточно прозорливо мыслит. Правда, его методы по приведению в порядок разумение людей, несколько провокационны, но это ничего, когда они так результативны.
Ну а всякой мысли, даже и такой тяжёлой, которую высказал вслух рассудительный человек, Иван Павлович, имея в себе характеристики сверхпроводимости, даже не нужно оформляться в слова, чтобы она было донесена до её осознания людьми чуть подальше от этого стола сидящими. И эта мысль, не проскочив мимо одного из столиков, заинтересовала собой наткнувшегося на эту мысль сидящего за этим столиком человека такой беспредельной наружности, что рядом с ним тяжело было находиться людям с обычной внешностью, и оттого у него в друзьях и так по делу, ходил столь же прекрасных качеств человек.
– А есть ли предел человеческим возможностям? – задался вопросом этот до жути страшный человек (его бы в кафе не пустили, он всех клиентов собой распугает, но владельцы кафе сами его испугались), глядя куда-то сквозь своего напарника. А его напарник, как уплетал пиццу, так и продолжал, таким образом, себя обустраивать в этой жизни. Он никогда не обращал внимания на такого рода выверты душевной конституции своего товарища (это, понятно, что не его слова – с первых строк своего повествование не хотелось прибегать к нецензурным выражениям, вот и пришлось за него формулировать его мысль), так с чего он сейчас будет изменять этому правилу.
Что же касается заданного вопроса этим страшным человеком, то не это более интересно (ответ на этот вопрос очевиден), а скорей вызывает вопросы то, а возможно ли такое, чтобы таких невероятных качеств человек, задавался такого рода философскими вопросами. Хотя для этой его глубокомысленности имелись свои глубинные объяснения. И если бы удалось заглянуть под стол, за которым разместились эти суровые личности, то можно было найти для себя ответ, правда только отчасти, на вопрос о том, откуда у этого человека появились все эти мысли в голове.