Апокалиптическая фантастика
Шрифт:
В ее глазах зарождалась паника.
— Ох, Скотт… — И чуть слышным шепотом она закончила: — Только не теперь.
А почему бы и нет? Разве это не в обыкновении Бога? Только вспомнить, каким коротким бывало счастье, пока Он не выдергивал коврик у тебя из-под ног. Ручаюсь, там на небесах кто-то любит лупить по задницам, оттого мы и оказываемся каждый раз лицом вниз у Него на колене.
Я встал, взял обе ее руки в свои и поднял ее на ноги:
— Нет смысла здесь оставаться.
— Куда же нам пойти? — спросила Мэриэнн. — Обратно
Классический вариант, вполне в моем характере. Забраться в постель с женщиной моей мечты и ждать, пока падет тьма раз и навсегда. Умереть, не снимая сапог, по-солдатски. Я сказал:
— Надо надеть скафандры, Мэриэнн. Если выйти наружу, мы сможем наблюдать.
Наблюдать… Я видел, как загорелись ее глаза — только для меня.
Мы рука об руку прошли между рядами и, выйдя за дверь, почти пробежали по длинному коридору к лифту, поднимающемуся в промышленный комплекс у поверхности. Лифт уже подходил, когда я услышал голос Поли:
— Подождите! Подождите меня!
Он бежал к нам один, без Ольги, длинные пряди волос и борода развевались.
Мэриэнн нажала кнопку «стоп», улыбнулась мне:
— Вежливость не повредит. Уже не повредит.
Мы поднялись в большой воздушный шлюз и забрались в скафандры, имея в запасе несколько минут. Здесь уже собралось удивительно много народу, и подходили еще люди. Я подумал о команде МКС [60] . Вот и говорите о теплых местах! Они уйдут последними. Когда мы с Мэриэнн и Поли садились в тележку, меня хлопнул по плечу Джонас.
60
МКС —международная космическая станция.
— Куда едем?
— А, только до склона горы, — отозвался он. — Помнишь, откуда мы смотрели посадку?
Кто-то нажал кнопку спуска давления, и воздух, выходя, зашипел, наши костюмы немного раздулись, потом все прошло, и пол завибрировал, когда дверь сдвинулась вверх.
— Господи!
Это сказал Джонас, а не я.
Я прошептал:
— Мэриэнн…
Она обернулась ко мне: лицо залито серебристым сиянием — тележка катила вверх под ярким полуденным светом. Небо было черным, на нем сияли окружавшие нас вершины. Высоко в небе, где полагалось быть солнцу, висел огромный серебряный шар, по нему пробегали искорки, переливались волшебные огоньки.
Мэриэнн сказала:
— По крайней мере, это красиво.
Поли вскрикнул:
— Смотрите, это же луна!
Луна разбухала, горя серебром, как и все вокруг.
Шар серебряного пламени быстро рос, в перспективе казалось, будто огромный стальной мяч падает на нас с неба.
Луна взорвалась, разлетелась жидкими брызгами магмы, маленькие черные точки твердой материи почти затерялись на ее фоне.
Я обхватил Мэриэнн, крепко, как только мог, прижал к себе, открыл
Крики. Люди кричали, падая вместе с нами.
Через плечо Мэриэнн я видел горы, Землю, улетающую от нас. Серебро плавилось и таяло у меня на глазах.
Я слышал, как причитал Поли:
— Боже, о боже, Скотт, я обос…
Мои наушники наполнились оглушительным жужжанием помех, радио взвыло, я не знаю названия этим ужасным звукам.
Сквозь лицевую пластину шлема я видел глаза Мэриэнн, полные страха, полные… мной. Ее губы шевелились, произнося слова, с которыми мы слишком долго тянули.
Мир вдруг залился рыжим пламенем, Земля взрывалась, взлетала в небо следом за нами. Кажется, я видел железобетонные стены и крыши Редута, которые, разворачиваясь, выбрасывали в небо массы людей, словно полный муравейник, а потом они исчезли под пенящейся лавой.
Мэриэнн, видевшая свет на моем лице, а может быть, и отражение в глазах, приникла шлемом к моей груди, закрыла глаза, стараясь прижаться ко мне.
Ну вот. Теперь мы вместе. Остальное не важно.
Но я чувствовал, как колотится мое сердце.
Чувствовал, что я этого не хочу.
Совсем не хочу.
Только не теперь.
Огонь быстро догонял нас, выметывал, словно огненные горы Гавайев, раскаленные глыбы, темневшие изнутри твердыми кусками. Попробуй не струсить. Держи глаза открытыми. Ты же не хочешь ничего упустить, когда…
Жестокий удар развернул нас. Я увидел, как, полыхнув, раскрылись глаза Мэриэнн. Я видел, как открылся в крике ее рот. Новое столкновение. Что-то ударило меня по шлему, потом еще раз, намного сильнее. Стекло треснуло и вылетело наружу с завывающим ревом.
Огненная рука протиснулась мне через глотку прямо к легким.
Времени хватило на один протяжный жуткий хрип.
И время кончилось.
А началось это, как обычно, однажды, черт знает, как давно…
О, прежняя жизнь была паршивой.
Но другой у нас не было.
До Конуса.
То субботнее утро было ясным и светлым, ни облачка на смуглом небе. Я встал раньше Конни, оделся, выпил кофе, позвонил Поли, разбудив его, и сказал, что, если ему интересно знать, что я нашел, можно встретиться через полчаса у южного входа в парк Амстеда.
— А попозже нельзя?
Еще секунда — и он заснет и продрыхнет, пока солнце не взойдет высоко, а воздух не превратится в пар.
— Эй, Поли, нашему миру приходит конец. Тебе пока нормально?
Я сел в машину и выехал, даже не попытавшись подняться наверх и растолкать Конни. Опустил стекло и погнал с превышением скорости по фривею на Ай-40 мимо аэропорта, добрался за семнадцать минут, может даже немного быстрее, напевая на ходу идиотскую старую песенку скейтбордистов, и с удивлением обнаружил, что Поли уже ждет меня.