Аполлоша
Шрифт:
– И что все это значит? – поинтересовался Георгий Арнольдович, взвешивая на руке работу неизвестного мастера.
– Ваятель Бибиков. «Римский юноша». Металлическое литье. По верху медный сплав. Двадцать первый век. Творение трехлетней давности. Шедевр российской барахолки. Сторговал за двадцать тысяч. Надеюсь, издержки оплатят. – Нагибин принялся обматывать юношу многочисленными слоями плотного, мутноватого полиэтилена.
– А чемодан? Он же сказал – сумка.
– Ну, дорогой Ватсон, включайте дедукцию.
– Не могу, Сергей, крыша съехала, мозги не варят.
– Плохо. Все же элементарно, Ватсон! Они могут напасть по дороге,
Глава девятая. В логово
Гоша просунулся в восемь. Глаза слипались До трех ночи ворочался, пока не принял снотворное. Нагибина не обнаружил: тот уехал на разведку засветло. Перекусив плавленым сырком с чаем (запасы съестного истощились полностью), Гоша стал метаться по квартире, не находя себе места. Наконец принял решение почитать, схватил попавшийся на глаза томик любимого итальянского лирика Джакомо Леопарди и с удовлетворением убедился, что язык благополучно живет в памяти, а понимание доставляет удовольствие.
В одиннадцать с чем-то появился «Бандерас» – явно в хорошем настроении. В руках – объемный черный полиэтиленовый пакет из «Ашана». Достав сверху колбасу, сыр, копченую курицу и пару бутылок сока, он ушел в спальню, унося пакет и бросив через плечо: «Попрошу полчаса меня не беспокоить».
Через сорок минут из спальни вышел загорелый представитель кавказского племени, одетый в грязную джинсовую куртку, мятые черные брюки, не знавшие стрелок, коротко стриженный, с черными, густыми, неопрятными усами и синяком под глазом.
– Как вам маскарад, Ватсон?
– Ваш литературный прототип умер бы от зависти.
– Через час – в дорогу. Через каждые пять-десять минут с опаской оглядывайтесь по сторонам. Вы понимаете, что за вами следят, и нервничаете, ясно? На самом деле вас буду вести до места как минимум, я. Еще один человек уже занял позицию в Тропаревском парке. Если по дороге ничего не случится, точно выполняйте план и уходите к остановке не оглядываясь. Все остальное – наше дело.
Направляясь к метро и послушно посматривая по сторонам, Георгий Арнольдович не заметил ни потрепанного кавказца, ни других подозрительных типов. Он благополучно доехал до «Теплого Стана» и легко обнаружил остановку сто сорок четвертого… Было тринадцать тридцать, он вполне успевал. Народу вокруг толпилось изрядно, но его ненаигранно тревожный взгляд, шаривший окрест, никого не выделил.
Вот и автобус. Он пропустил троих-четверых и занес было ногу на ступеньку. В этот момент почувствовал, как кто-то сзади резко и сильно дернул его за куртку. Колесов потерял равновесие и стал заваливаться
Его удержали руки подпиравших сзади пассажиров, не дав рухнуть навзничь на асфальт. Подбежали стоявшие под козырьком остановки. Вокруг быстро образовалась небольшая толпа сочувствующих и готовых помочь. Он хотел было закричать: «Украли чемодан!», но склонившийся на ним лопоухий мужчина в бейсболке козырьком назад опередил тревожным криком: «Надо искусственное дыхание!», и изо всех сил надавил двумя сложенными руками на грудь, одновременно прижав свой рот к его губам и якобы помогая дышать. На самом деле он сбил дыхание, перекрыв доступ воздуха и возможность издать хоть звук. Гоша мычал, пытаясь оттолкнуть незваного спасителя, и это ему не сразу, но удалось. Лопоухий вдруг прервал свой «поцелуй Иуды», крикнув: «Нужна неотложка!», вспорол корпусом кружок любопытных, обогнул автобус и нырнул головой вперед на заднее сиденье автомобиля с заранее распахнутой дверцей. Машина с визгом рванула с места и умчалась в сторону Московской Кольцевой.
Очередное пророчество сыщика сбылось.
Гоша решил не ставить людей и себя в неловкое положение. Он бодро привстал, заявил: «Спасибо, граждане, не надо неотложки, мне уже лучше», и под сочувствующие охи какой-то дамы поплелся к метро. Его миссия была выполнена. Оставалось ждать и надеяться на сыщика и его помощников.
Тем временем «фиат» с Нагибиным за рулем, сменяя «опель» под управлением Романа Орлова, сотрудника службы безопасности Утинского, шел хвостом через одну-две машины, не выпуская из вида «мазду» с похитителями бессмертного творения безвестного скульптора Бибикова «Римский юноша». «Бандерас» был уже без усов, синяка и в цивильной куртке.
Бося вел классно. Убедившись, что хвоста нет, он все же соблюдал правила избавления от погони, мигая левой и уходя вправо, резко трогаясь по еще не слишком зеленому светофору, внезапно паркуясь у обочины. Поверив окончательно в удачу, все же свернул на заправку, отъехал в тупичок и быстро сменил номера. Тем временем Лопоухий смог наконец добраться до багажника и взять монтировку. Он раздраженно, грубо вскрыл чемодан и обнаружил там скульптуру, спеленатую так, что контуры ее довольно смутно просматривались сквозь упаковку.
Бося взглянул, садясь за руль.
– Не тронь, повредишь. Да она, она! Этот лошара так перебздел, что и себя бы самого упаковал по команде.
– Все же не пойму, почему чемодан-то?
– Какая разница? Так ему показалось надежней. Или сумки подходящей не нашел. А кодовый замочек – это он, гад, поиздеваться. Ничего, мы не гордые.
Никита Босягин отошел в лесочек за бензоколонкой, помочился и, оглянувшись, не видит ли кто, со всего маху швырнул чемодан в кустистую зеленую поросль за овражком.
– Едем к волшебнику, пусть нам бабок наколдует.
Через полтора часа, прорвавшись сквозь пробку на выезде из Москвы, они достигли Раменского района и свернули в лес недалеко от деревни Старково. Бося напоследок оглянулся, но чисто машинально. Операция прошла отлично.
Вошли в сторожку. Босягин осторожно распаковал статуэтку. Осмотрел ее с некоторым недоверием – ему показалось, что уж больно примитивная скульптурка, чтобы служить рогом денежного изобилия. Взгляд Лопоухого выражал не меньшее сомнение.