Апология здравого смысла

Когда он умудрялся найти немного свободного времени… когда Эдгар Вейдеманис был занят и не мог с ним пойти… когда он оставался один в Москве или в Баку… когда ему хотелось куда-нибудь выйти… когда он просто бывал в настроении… он отправлялся в ресторан, чтобы занять столик в углу и пообедать в полном одиночестве, читая газету или журнал, которые он предусмотрительно захватывал с собой.

Так было и на этот раз. Он выбрал привычный столик в углу, чтобы усесться спиной к стене и видеть всех входящих в зал. И сделал заказ официанту, попросив сомелье выбрать для него красное итальянское вино — «Баролло», из урожая девяносто седьмого года. Он не был обжорой, привычные физические нагрузки, которыми он до сих пор не пренебрегал, держали его в относительной форме, но гурманом он был, выбирал лучшие рестораны и самые отборные марки предложенных напитков.

Обедая в одиночестве, он старался не привлекать к себе внимания, хотя это было почти невозможно. При его баскетбольном росте в метр восемьдесят семь и весе за девяносто килограммов, при его широком развороте плеч и несколько насмешливом взгляде он не мог не обращать на себя внимание всех входивших в зал ресторана мужчин и женщин. Особенно женщин, которые сразу замечали и элегантный покрой его сшитых костюмов, и подобранные в тон светло-голубым рубашкам модные галстуки, и даже его обувь, которая всегда выглядывала из-за стола. И немудрено, при размере ноги в сорок шесть с половиной трудно было не обратить внимание на такую ступню.

Он привычно закрывался газетой, стараясь не смотреть в сторону входивших. Но это было практически невозможно. С одной стороны, ему просто было интересно анализировать, пытаясь вычислить, кто и с кем приходит в этот ресторан, а с другой — он просто не мог нормально обедать, держа в одной руке газету.

— Простите, — услышал он незнакомый голос, когда снова наклонился к тарелке, — я не совсем представляю, как к вам обращаться?

Он поднял голову. Перед ним стоял незнакомый мужчина лет шестидесяти, опиравшийся на палку. Короткая седая бородка, умный и доброжелательный взгляд, открытое приветливое лицо, большой лоб.

— Можно просто Дронго. Меня обычно так называют, — отозвался он, поднимаясь из кресла. Стоявший был явно старше его по возрасту.

— Извините еще раз, — сказал незнакомец, — что отрываю вас от еды. Разрешите представиться — Валерий Петрович Оленев.

— Мы, кажется, не знакомы.

— Нет, не знакомы. Но я много о вас слышал, господин Дронго, от нашего общего друга полковника Демидова. Он рекомендовал мне обратиться именно к вам.

— Разумеется. Садитесь, Валерий Петрович. Будете есть или пить?

— Нет, спасибо. Только воду. Я случайно узнал, что вы любите обедать именно в этом ресторане. Вас видели здесь в прошлом месяце.

Оба собеседника уселись за столик.

— Значит, вы провели настоящее детективное расследование, — улыбнулся Дронго, — я не так часто здесь обедаю.

— В таком случае мне повезло, — улыбнулся в свою очередь Валерий Петрович. — Может, потому, что мне очень нужно было вас увидеть и с вами переговорить. Мне сказали, что вас вообще трудно найти в Москве. В последнее время вы чаще бываете либо в Баку, либо в Риме.

— И это верно, — согласился Дронго. — Если вы скажете, что вы частный детектив, я не удивлюсь.

— А почему не сотрудник органов? — спросил Оленев.

— Ваша палка, — пояснил Дронго, — и возраст. Для моих поисков из органов наверняка послали бы другого сотрудника. И не стали бы тревожить вас.

— Согласен, — кивнул Валерий Петрович. — Но вы даже не можете себе представить, как вы нужны нам.

— Тогда давайте по порядку. Кому — вам и почему я нужен?

Официант разлил минеральную воду в бокалы. Оленев отпил немного и поставил бокал на столик.

— Вы продолжайте есть, а я буду говорить, — предложил он. — Если я не ошибся, то вы известный эксперт по расследованию самых запутанных преступлений.

— Я обычный аналитик, — возразил Дронго, — и не уверен, что такой известный.

— Мы наводили справки, — ответил Оленев, — и поэтому решили обратиться именно к вам. Да и полковник Демидов тоже считает, что вы лучший специалист в делах подобного рода. Дело в том, что я работаю в небольшом издательстве. Может, вы слышали. Издательство Международного литературного фонда. Наш офис находится на Поварской, а само издательство функционирует в Переделкино. В писательском поселке.

— Нет, ничего не слышал.

— Наше издательство было организовано несколько лет назад, — продолжал Валерий Петрович. — Тогда мы решили, что мутный поток детективов, фантастики, разных мелодраматических и иных псевдоисторических произведений просто захлестнул наши книжные магазины. И решили наладить выпуск достаточно серьезной и рентабельной литературы.

— Удалось? — иронично осведомился Дронго.

— Не совсем. В первое время мы пытались держаться за счет классики. Но и она распродавалась неважно, не принося больших прибылей. А мы — издательство, существующее на принципах самоокупаемости. Пришлось отказаться от своих первоначальных принципов и начать выпуск литературы, которая может приносить конкретную прибыль.

— Проклятый капитализм, — притворно вздохнул Дронго. — Но я еще не совсем понимаю, какое отношение имеет ваше издательство ко мне? И почему вы искали именно меня?

— Сейчас объясню. Издательство у нас небольшое и дружное. Рукописи в основном присылают по почте. Разумеется, у нас нет времени их рецензировать и отвечать всем желающим. Вы же понимаете, какое количество графоманов сегодня существует в одной только Москве.

— Только не говорите, что мне придется искать для вас какого-то графомана. Это не мой профиль, уважаемый Валерий Петрович.