Апостол Судьбы
Шрифт:
– Прежде чем меня четвертуют… разрешите написать завещание, - мрачно вздохнул я, чувствуя приближение катаклизма.
Антон тоже вздохнул.
– Ничего. Мы поехали выполнять свою работу. Будем считать это издержками профессии.
Вздохнул и Игорь. И с тихой надеждой поинтересовался:
– За вредность молоко полагается? Успокоительное? Сто грамм?
– Сколько там время, Никита? Полина скоро освободится?
– глянул на меня Антон в зеркало заднего вида. Я полез по карманам и застыл с каменным лицом.
– Ты чего?
–
Игорь звучно шлёпнул себя по лбу.
– Только не говори, что выронил куда-то в снег!
– Не говорю. Но такая вероятность есть.
Антон молча стукнулся лбом об руль.
Искать лёгких путей на этот раз не получилось. Телефон стоял на беззвучном режиме, и просто позвонить на него, чтобы найти по рингтону, оказалось мало, а вибрации не было слышно из-за воя вьюги. Втроём мы ползали по снегу вокруг машины минут, наверное, пятнадцать, пока мне в макушку не прилетел запущенный Игорем снаряд.
В салон сели, как три снеговика, не потрудившись отряхнуться. Настолько надоело получать снегом по рожам. Я скинул с себя облепленные белыми комьями шапку и перчатки и принялся протирать несчастный телефон. Корпус оказался холодным, как кусок льда, и телефон не желал включаться.
Антон и Игорь настороженно обернулись ко мне, и я развёл руками.
– Замёрз!
– Изнеженный яблочный американец, - цокнул Игорь, покачав головой.
– Суй в подмышку и грей, чего сидишь?
– Зачем, если есть печка… – указал было я на панель.
– Чтоб неповадно было. Грей давай, – не уступал в непреклонности Игоря Антон.
Делать было нечего. Пока я шипел от холода в подмышке, Антон посмотрел на свой телефон и озадаченно сказал:
– Время почти без пяти шесть.
– Твою ж!..
Я сунул телефон во внутренний карман куртки и принялся натягивать покрытые снегом шапку и перчатки.
– В общем, я пешком побежал.
– Один что ли?
– Ну а что делать? Я позвоню, если что. Или напишу.
– Телефон не забудь отогреть!
– кричал мне вслед Игорь, но я уже выскочил из машины и сквозь метель припустил по сугробам.
Полина уже оделась, когда я, отдуваясь, вломился в помещение бара. Пока она стояла спиной ко мне, шарясь по карманам и поправляя шапку, я наскоро отряхнулся от снега, перевёл дыхание и напустил на себя безмятежный вид. Полина обернулась, пошла к выходу и вся покраснела, увидев меня.
– Привет!
– поздоровался я, как со старой подругой.
– А я тут тебя жду.
Она, бедная, аж дар речи потеряла. Смотрела бегающими глазами то на меня, то на дверь за моей спиной, желая, очевидно, сбежать.
– Привет, - выдавила из себя.
– А ты чего здесь… На улице ужас что творится.
– Да ерунда, я всё равно здесь рядом был, - заливал я, небрежно махнув рукой. Надеюсь, моё лицо не сильно красное после пурги.
– Ты как домой - на такси или на автобусе?
– Никак. То есть… пешком. Я тут недалеко живу.
Я окинул её скептичным взглядом.
– Тебя же ветром унесёт до самой Дудинки. Пойдём, я поддержу. Ну в смысле, провожу.
По её выражению я понял, что она бы скорее предпочла улететь не то что в Дудинку - портовый городок в девяноста километрах от Норильска - на Северный полюс, чем принять моё предложение. Полина судорожно пыталась сообразить, как отделаться от меня, но я уже распахнул дверь и жестом пригласил её на улицу.
До её дома добирались, ожидаемо, почти вслепую, по сугробам, пряча лица. Страшно представить, как миниатюрная Полина ходит в такую погоду одна. Мне пришлось настоять, чтобы она держалась за меня, чтобы не улететь. Сначала упиралась, но упав на гололёде и чуть не вылетев на дорогу, приняла помощь и крепко ухватилась за мой локоть. А я с ироничной усмешкой заметил валяющийся на боку светофор. Не выдержал, бедняга. Бывает!
Помню, как в детстве я пошёл в школу сквозь такую же метель. Ох и хапнул я тогда приключений, скажу я вам! Идти было сравнительно недалеко, но мы жили на самой окраине города, на обдуваемой местности, где мало строений и людей.
Сам маленький и тощий, в большом пуховике, делающим меня похожим на космонавта, с набитым учебниками и ненужным хламом рюкзаком за спиной и простым шуршащим пакетом со сменкой в руке я тонул по пояс в сугробе, но отчаянно пытался добраться до заветной школы. Первый класс как-никак, нужно набираться новых знаний!
Ресницы слиплись от мокрых снежинок, дышать было тяжело из-за хлещущего по лицу, как кожаными перчатками, ветра. Пробираешься вслепую, если повезёт, на секунду-две спасёшь лицо от порыва, сделаешь глоток воздуха и с новыми силами в путь, покорять вершины.
Я выбрался из сугроба, и меня тут же подхватило стихией, как домик из «Волшебника изумрудного города», пронесло несколько метров и вышвырнуло на дорогу. Выбираться с неё пришлось ползком на четвереньках, потому что встать я не смог, как ни пытался. На моё счастье, ни одной машины на проезжей части тогда не показалось.
Когда я героически добрался до школы и предстал во всей своей красе, облепленный снегом до самых бровей, с единственным ботинком в пакете, болтающие на вахте тётки вытаращились на меня, как на диковинку.
– Здрасьте! – бойко, как пионер, воскликнул я.
– Ты как сюда добрался, мальчик? – изумилась охранница. – Актировка по одиннадцатый класс, ты чего!
Актировка – официальное разрешение не ходить в школу из-за погодных условий – обычное и очень частое явление на крайнем севере, но его я как-то упустил. Торопился сесть скорее за парту и совсем забыл послушать справку-автомат по домашнему телефону. Мама ещё тогда была жива, но находилась на ночной смене, а бабушка как не кстати сильно заболела и не проснулась провожать меня.