Апостолы Феникса
Шрифт:
В этой статье далее говорилось, что в основном запросы на незаконные части тел исходят из Соединенных Штатов, но список других стран неуклонно расширяется.
Она просмотрела еще несколько статей, все сильнее поражаясь, особенно когда наткнулась на сообщение, что проще ввезти в страну частный трейлер-рефрижератор, полный отрезанных человеческих голов, чем грузовик замороженных цыплят. Потому что цыплята как минимум проходят государственный контроль качества.
Сенека откинулась на спинку стула, соображая, возможно ли, что все разграбления могил совершаются для продажи частей человеческих тел. Или костей, какая разница? Но если так, то взрыв
Сенека побарабанила пальцами по столу, вспоминая свой разговор с Мэттом.
Когда зазвонил телефон, она вздрогнула от неожиданности.
— Алло.
— Угадай, о чем сообщило только что агентство «Рейтер»? — это был Мэтт. Он не стал дожидаться ее звонка. Голос его дрожал от возбуждения. — Знаешь, кто такой Максимилиан Робеспьер?
— Конечно. Лидер Французской революции, развернувший массовый террор.
— Да. И создатель культа сверхчеловека. Столь презренный, что государство казнило его, гильотинировав лицом вверх, чтобы он увидел собственную смерть.
— И что?
— Его останки недавно выкрали из парижских катакомб.
БАНДА ПАЛАЧЕЙ
2012, Майами
Сенека сидела в зоне ожидания компании «Эр Франс» международного аэропорта Майами и смотрела по сторонам. Большинство пассажиров вокруг нее разговаривали по-французски. «Какой певучий язык! — думала она. — Куда лиричнее английского!» Она собиралась выучить еще один язык — или два; это помогло бы ей в работе и в путешествиях. Рядом с Даниелем она овладела испанским разговорным; он всячески поощрял ее к тому, чтобы она говорила по-испански. Она покрутила на пальце обручальное кольцо.
Ей было неловко, что ее жизнь продолжается, ведь после кончины Даниеля прошло совсем мало времени; она знала, что ее осудят. Но тот, кто осудит, не понимает: всю эту бурную деятельность она развивает ради Даниеля, только ради него. Сначала она за него отомстит, а уж потом весь остаток жизни будет скорбеть. След остывает с каждым днем. Кроме того, Даниель имел собственное представление о том, что делать, если кто-то умер. Он не признавал похорон — не от недостатка уважения; как и она, он ненавидел самую мысль о смерти и о том, что он называл мрачным празднованием кончины человека. Его любимое высказывание гласило, что он собирается прожить как можно дольше, чтобы как можно меньше времени пробыть мертвецом. К несчастью, эта мантра не помогла ему; но Сенека ее впитала.
Она посмотрела на часы. До посадки осталось пятнадцать минут. Мэтт опаздывает. Ехать из Киз на машине всегда было рискованным предприятием. Но вот и он: пробирается к ней сквозь толпу в темно-зеленой футболке с длинными рукавами, в джинсах, с рюкзаком, закинутым за
— Привет! — он смачно поцеловал ее в щеку и только потом плюхнулся на соседнее сиденье. — Я опоздал, прости. Мой страховой агент прислал по факсу мне на подпись кое-какие бумаги, чтобы ускорить выплату компенсации за лодку. Пришлось задержаться, а не то возникли бы проблемы с получением чека.
— Значит, «Гровс Авионикс» действительно оплатит новую лодку?
— Похоже на то. И суммы, которую они предлагают, хватит на гораздо лучшую, чем та, что они взорвали.
— Кстати о «Гровс Авионикс». Уильям Гровс все еще жив?
— Уверен, что жив. Но он ведь отшельник. Я думаю, его уже много лет никто не видел.
— Насколько я читала о нем и слышала, он очень большой чудак.
— Собственно, нынешний Уильям Гровс — чудак уже в четвертом поколении, и каждое следующее эксцентричней и таинственней предыдущего. Напиши о нем очерк. Интересно будет познакомиться со знаменитейшим человеком, которого никто в мире не видел.
— Сомневаюсь, что меня даже близко к нему подпустят, но попробовать стоит. Идея неплохая. — Сенека мысленно отметила: «Подумать, что можно написать о человеке, которого средства массовой информации называют Последним магнатом».
— Я рад, что ты решилась лететь. Я понимаю, тебе сейчас нелегко.
Сенека посмотрела на палец с кольцом.
— Нелегко. Но я борюсь за то, чтобы двигаться дальше. Я должна. — Она посмотрела Мэтту в глаза. — Эта поездка важнее для меня, чем даже работа. У меня есть и собственная программа действий.
— Я понимаю. Это хорошо.
— Спасибо.
Они минуту помолчали, потом Мэтт заговорил:
— А какой у нас план действий после приземления в Шарль де Голле?
И чувство неловкости, на мгновение охватившее ее, прошло.
— Мы прилетаем около одиннадцати утра. Я оговорила, что в гостиницу мы заселимся рано, — нам нужно будет отдохнуть перед завтрашней ночью. Мой журнал договорился о специальной экскурсии для нас по окончании рабочего времени катакомб. Наши парижские коллеги нашли для нас гида, который проведет нас по местам, где случилось ограбление. Нам разрешили фотографировать — обычно это запрещено. Я лишилась своего «никона» при взрыве в Мехико, но везу цифровую мыльницу — восемь мегапикселей. Только на нее и хватило денег. Но это лучше, чем ничего. Так что мы поужинаем, потом встретимся с гидом и отправимся в катакомбы.
— Извини, что я спрашиваю, но откуда у тебя деньги на эту поездку?
— Вообще я не смогла бы себе этого позволить. Но тут пришел Эл с билетами на самолет и настоял, чтобы я их приняла. Билеты возврату не подлежат. Мне было как-то неловко их брать, но черт побери! Он делает все, чтобы наверстать упущенное время.
— Удивляюсь, как это он не захотел лететь с нами.
— Он хотел. Но я ему сказала, что налаживание детско-родительских отношений — дело долгое, спешить тут некуда, а к совместному трансатлантическому перелету туда и обратно я пока не готова. Он внял.
— Я думаю, он хотел как лучше, Сенека.
Она пожала плечами.
Мэтт изогнулся на сиденье, чтобы заглянуть ей в лицо.
— Так что же это за грандиозная новость, которую ты обещала мне утром по телефону? Я всю дорогу гадал.
— Подождем, пока не сядем в самолет.
— Ну хоть намекни. Намекнуть-то ты можешь, после всего, что мы вместе прошли!
Она ответила тихо, почти шепотом.
— Разграблений могил гораздо больше, чем мы думали. Гораздо больше.