Апраксин двор
Шрифт:
«Смит-Вессон» с грохотом выплюнул целый сноп пламени и подпрыгнул, едва не угодив курком в лоб горе-стрелку. Промахнуться по гигантской мишени с такого расстояния было едва ли возможно, но очередная рана лишь еще больше разозлила и без того взбешенную тварь. Вряд ли даже Леший обладал достаточным запасом прочности, чтобы пережить такие повреждения. В гигантском теле засели две пули, а то и все четыре, некоторые из которых запросто могли оставить сквозную дыру с мой кулак размером.
Чудище уже умирало — но, видимо, все-таки хотело забрать с собой хоть одного из нас.
Вольский
Я не стал лезть под китель за «Браунингом» — просто прыгнул вперед и, перехватив штуцер за стволы, ударил. С размаху, как дубиной — и покрытое золотым узором драгоценное ложе «Холланда» разлетелось в щепки, оставляя в моих руках согнутый кусок стали чуть меньше метра длиной. На Лешего это подействовало примерно никак — разве что вынудило на мгновение отвлечься от Вольского и повернуть косматую голову в сторону назойливой помехи.
— Эй, ты! — заорал я, занося обломок штуцера. — Лови!
Второй удар не достиг цели: здоровенная туша перемещалась так быстро, что я едва успел увернуться от когтистой лапы — однако в следующее мгновение Леший уже бросился на меня и едва не сбил с ног, навалившись всем весом. Я рухнул на колени, кое-как перехватил искалеченный штуцер второй рукой и засунул прямо поперек пасти. Треугольные зубы скрежетали по металлу, с треском ломались, но пылающие злобой желтые глаза приближались.
Я не обращал внимания ни на крики, ни на рев, ни на смрад, исходивший из самого нутра Лешего, ни даже на когти, способные одним движением выпустить мне кишки. Просто упирался изо всех сил, не давая опрокинуть себя на землю. Тощее тело гимназиста, заправленное мощью Таланта, выдавала запредельные для простого смертного показатели, но Леший все равно понемногу продавливал. Поднялся, нависая сверху, опустил лапы мне на плечи, продирая китель и…
— Эй, гимназист! — выдохнул мне в ухо сердитый голос. — А ну-ка посторонись!
Дельвиг просунул ствол «винчестера» мне между плечом и шеей, воткнул прямо в пасть Лешему и нажал на спуск. Раздался грохот, и вовсе стороны полетело столько черной жижи, что я даже зажмурился. И, так и не открывая глаз, почувствовал, как тяжесть на плечах тает. Хватка когтистых лап сначала ослабла, а потом и вовсе исчезла, и поверженное чудовище с едва слышным ворчанием рухнуло на землю.
— Премного благодарен, ваше преподобие. — Я рукавом вытер грязь с лица. — Похоже, мы теперь в расчете.
— Господь милосердный, неужели мы все живы?
Обернувшись, я увидел Вольского. Его благородие профессор так и не поднялся на ноги — ползал на четвереньках и шарил по земле руками, подслеповато щурясь и пытаясь отыскать потерявшееся пенсне.
— Вы убили его? — дрожащим голосом поинтересовался он. — Оно… оно точно мертво?!
— Похоже на то, — буркнул Геловани, лязгая затвором. — Но я бы на месте Антона Сергеевича выстрелил еще разок-другой — на всякий случай.
Глава 8
Сражение закончилось — и мне оставалось только подняться на ноги и хотя бы попытаться привести в порядок одежду… да и себя в целом. И без того видавший виды гимназический китель на этот раз, похоже, все-таки кончился насовсем: ткань пострадала не так уж сильно, борозды от когтей Лешего вполне можно было и заштопать, но черная жижа измазала все от ворота до полы и воняла так, что у меня не возникло ни малейшего желания проверять, можно ли ее отстирать.
Так что я просто стащил с плеч отслужившую свое одежду, скомкал и бросил на распростертую на земле тушу Лешего, оставшись в одной рубашке и наплечной кобуре с «браунингом». Геловани проследил за мной взглядом, слегка приподнял бровь… но от замечаний все-таки воздержался.
— Вот, возьмите, Владимир, — сказал он, протягивая мне сложенный вчетверо платок. — Вытрите хотя бы лицо… и руки.
Примерно через полминуты белоснежная ткань превратилась в замызганную тряпицу и отправилась вслед за кителем, но теперь я хотя бы мог нормально открыть глаза, отряхнуться, не боясь загадить еще и брюки — и даже кое-как расчесать волосы относительно чистой пятерней.
И стоило мне закончить, как Вольский подскочил, вцепился и снова принялся трясти мою руку — пожалуй, даже посильнее, чем во время нашего первого знакомства.
— Благодарю, благодарю вас, друг мой! — с жаром выпалил он. — Если бы не вы… Но какая отвага — броситься на это чудовище, можно сказать, безоружным… Еще немного — и я бы остался без головы!
— У вас отличная мускулатура. — Геловани изобразил усмешку, но его глаза смотрели как и раньше, серьезно и внимательно. — Немногие даже из Владеющих способны потягаться силой с Лешим.
— Будем считать, что мне просто повезло, судари, — отмахнулся я. — На вашем месте я бы сейчас скорее интересовался, откуда эта образина вылезла. Ведь вся усадьба оцеплена солдатами.
— Посты стоят только на дорогах. — Геловани пожал плечами. — И поглядите на лес вокруг — даже если где-то там и ходят патрули, в таком тумане запросто пролезла бы хоть сотня Леших.
— Наши люди умеют нести службу, ваше сиятельство. И к северу отсюда дежурит еще один капеллан. — Дельвиг недовольно сдвинул брови. — Владимир прав — Леший не смог бы пробраться снаружи. Вероятно…
— Прорыв, — догадался я. — Где-то здесь для нашего покойного друга открылась дверца.
— И лучше бы отыскать ее раньше, чем здесь появятся еще… друзья. — Дельвиг перехватил «винчестер» одной рукой и полез в карман плаща за патронами. — Предлагаю еще немного прогуляться, судари.
— Не имею никаких возражений, — отозвался Геловани. — Да и туман как будто рассеивается.
Действительно — стоило нам прикончить Лешего, и вокруг как назло стало куда яснее. То ли ветер наконец прогнал спустившееся к земле облако, то ли день уже полностью вступил в свои права, и солнце принялось греть так, что понемногу высушивало всякую сырость. Белесые влажные клочья расползались буквально на глазах, освобождая деревья, дорогу, усадьбу за ней — а потом и церковь примерно в полутора сотнях шагов за спинами Дельвига и Геловани.