Апрельское, или Секрет забытого письма
Шрифт:
— Что это? — я повернулась к Максиму.
Но он и сам выглядел озадаченным.
— Понятия не имею, — отозвался Богорад.
— Здесь кладбище было? Или хотели церковь построить?
— Не слышал ни о чём подобном. Странное место. Пойдёмте лучше отсюда. И вы бы тут не копали, — посоветовал он мальчишкам. — А то ещё выкопаете кого-нибудь.
Ребята напряжённо переглянулись.
К машине шли молча. Эта невесёлая находка всех насторожила. Даже Кирилл притих.
А потом у нас был пикник. Макс достал сумку со всякими вкусностями, и мы ели всё это прямо на капоте автомобиля. Постепенно оживились, и снова стало весело. Приятно, что Максим так подготовился. Кирилл был
Делая вид, что случайно, он то приобнимал меня, то небрежно проводил ладонью по груди. А один раз, когда я пряталась за деревом, подкрался сзади, обхватил меня, прижал к себе, и рука его будто невзначай соскользнула по юбке к низу моего живота. Одновременно с этим он прошептал в самое ухо, что наконец-то нашёл меня. Я вырвалась из его рук и со смехом бросилась прочь, хотя щёки мои пылали, и я не знала, куда деть глаза. Потом пыталась понять, показалось мне или нет. И понимала, что точно не показалось. Нужно было как-то на это реагировать, а я робела, делая вид, что ничего не происходит. Скорее всего, то, что я не пресекла сразу его поползновения, он воспринял как зелёный свет. Потому что вечером, когда привёз домой, вышел вместе со мной из машины, проводил до самой калитки, и на прощание сделал то, чего я ждала и боялась одновременно — поцеловал. Мягко, с нежностью и трепетом, без излишних вольностей и напора. Уже смеркалось, Кирилл спал в машине, да и на улице было пусто. Поэтому мы могли не бояться, что нас увидят.
Глава 6
Ничего, стоящего внимания, в газетной подшивке я не вычитала. Полосы местной малотиражки наполняли интервью с депутатами поссовета, поздравления с юбилеями, короткие заметки о приобретении новой сельхозтехники и тому подобная информация. Читать её у меня выходило медленнее, чем я рассчитывала. Что-нибудь интересное могло упоминаться в любой самой незначительной заметке.
Так размышляла я, идя с работы, когда услышала рёв моторов. Отступила к самому краю дороги и, остановившись, обернулась. От дамбы (так между собой называли бетонный мост через небольшую речушку) в моём направлении мчали несколько мотоциклистов. В одном я сразу узнала Максима по его ярко-красной Ямахе.
— Макс, давай! Сделай его! — кричал кто-то.
— Гоните, парни! — присоединился к первому ещё один участник группы поддержки.
— Гусар, не подкачай! — это, видимо, адресовалось кому-то из соперников Максима.
Неужели это была импровизированная гонка? Гонять по нашим дорогам, по моему мнению, — настоящее безумие. Я насчитала пятерых мотоциклистов. Впереди, оторвавшись от остальных, неслись двое — Максим и какой-то байкер на синем железном коне.
Богорад значительно вырвался вперёд, но вдруг, уже миновав меня, то ли наехал на что-то посреди дороги, то ли угодил колесом в яму. Даже мне, совсем ничего не понимавшей в этом, было очевидно, что мотоцикл начало мотать из стороны в сторону и водитель с трудом удерживал равновесие. Пытаясь не потерять управление, Максим
Я в первую секунду будто вросла в землю. А потом, подчиняясь внутреннему порыву, устремилась к упавшему молодому человеку. Сердце моё готово было разорвать грудную клетку, настолько сильно оно металось внутри. Максим, одетый в чёрный экипировочный мотокостюм, выбрался из-под мотоцикла и теперь пытался его поднять. Нервным движением снял шлем. Вся левая сторона его одежды была свезена и испачкана дорожной пылью от плеча до самых икр. Догадываюсь, что такие же счёсы имелись и на его теле под одеждой. Парень прихрамывал. Ему явно было больно опираться на левую ногу.
— Господи, Максим, как ты! — я подбежала, принялась стряхивать с его костюма пыль. — Зачем так гонять? Ты цел? Ты очень напугал меня!
— Всё нормально, — он отвечал нехотя, с недовольством.
Его друзья приблизились к нам, наблюдали. Один из них стал помогать Максиму поднять Ямаху. Подбежали ещё несколько парней и девушек. Со стороны их компании послышались смешки, прысканья, перешёптывания. Несколько комментариев были слышны вполне отчётливо: «Ого!», «ко-ко-ко», «как та квочка»... Макс изменился в лице. Избегая смотреть на меня, приводил себя в порядок, морщился от боли.
— Тебе нужна помощь? — обеспокоенно спросила я, пытаясь поймать его взгляд.
Но он раздражённо передёрнул плечами, отвёл от себя мою руку. А затем отстранился и даже почти отвернулся. Поправил перчатки и снова надел шлем.
— Всё нормально, перестань, — пробурчал глухо. — Хватит.
Взобрался на мотоцикл и принялся его заводить. Обернувшись на ждавших его молодых людей, которые многозначительно переглядывались и не особо сочувствовали его падению, коротко бросил:
— Поехали.
— Максим, осторожнее, — попросила я.
Но он рванул с места, обдавая меня клубами пыли. Остальные последовали его примеру. Через секунду вся компания скрылась из виду, а я так и осталась стоять, растерянно глядя им вслед.
Страх за Максима сменился обидой. Такое пренебрежение после нашего вчерашнего поцелуя было просто оскорбительным и причиняло боль. Неужели он меня стесняется? Или такой сконфуженный из-за своего падения на глазах у друзей? Никого из них не волновало, как он себя чувствует, не больно ли ему. Разве это друзья?
После случившегося мы не виделись несколько дней. Он не звонил и не приезжал. А в субботу после обеда всё-таки явился. Я сидела во дворе и читала. Максим тихонько вошёл, остановился рядом.
— Привет. Можно к тебе?
— Да, — я вздохнула.
Но нарочно не стала суетиться, спрашивать о его самочувствии.
— Я теперь самый порядочный водитель, — объявил он. — А то и машину заберут. Родители бурно негодовали. Батя запретил на мотоцикле гонять. Гляди.
Макс задрал футболку и опустил джинсы с левой стороны настолько, что стали видны его чёрные боксеры. Я увидела огромную фиолетовую гематому во весь левый бок от подмышки и вниз до бедра. Наверное, он каждым ребром прочувствовал неровности нашей дороги.
— Ужас. Сочувствую тебе, — произнесла невозмутимо, с прохладцей.
И снова уставилась в книгу. Конечно, я успела заметить красивый рельеф его мышц, кубики пресса, похожие на изогнутые провода вены на боках и животе, и даже краешек темной щетины, уходящей под бельё. Он вернул одежду на место.
— На ноге так же, — добавил Максим.
Что это было? Мальчишеское хвастовство, дескать, вон какой я крутой! По камням всем телом проехался, и ничего! Или повод продемонстрировать свой торс?