АПРК «Курск». Послесловие к трагедии
Шрифт:
Но и этот эпизод, в общем-то, мелочь в сравнении с тем, что повествует нам автор дальше. А дальше, если верить информации некоего журналиста Г. Мрозека, командование ВМФ России втайне от мировой общественности провело гигантскую общенациональную акцию — экстренный сбор в Питере всех бывших моряков-подводников! Учитывая численность и продолжительность существования нашего подводного флота, их должно было съехаться туда со всех концов необъятной России никак не менее полутора миллиона человек! При этом каждого ветерана надо было привезти-отвезти, поить-кормить, и все ради того, чтобы этот самый ветеран при встрече с журналистами молчал до следующего лета. Потом пусть себе говорит, а пока надо помолчать! Что вообще может рассказать
Но Запад есть Запад, здесь все понятно. Ничего другого и ожидать не следовало, ибо нет большей радости, чем горе у соседа. Обидно иное, то, что не лучшим образом повела себя и отечественная пресса.
Чего стоят издевательские заголовки некоторых газетных статей: «Как нам врали», «Крах имперских иллюзий», «Почему молчал подводник Путин?» «Никакой спасательной операции нет!» «Трагедию «Курска» спровоцировал синдром «Титаника», «Маршал Сергеев похоронил экипаж лодки», «Спасать или делать вид?», «Как не спасают «Курск», «Курск» могут спасти только погода и НАТО», «Деньги не пахнут? Скоро ли на кораблях, проводящих спасательную операцию, разместят рекламные щиты», «Подводников губят амбиции адмиралов» и так далее...
Что касается содержания этих статей, оно вообще вызывает оторопь, ибо дезинформация, вранье и циничность, а то и неприкрытая ненависть соседствуют в них с вопиющей безграмотностью. Вот выдержка из статьи «Никакой спасательной операции нет!», опубликованной в «Комсомольской правде». У статьи целых четыре автора. Я этому не удивляюсь — сочинить такую ахинею одному человеку явно не под силу.
«...Во время учений «Курск» должен был запустить баллистическую ракету. Она должна была приземлиться на Камчатке. (Откуда на «Курске» баллистические ракеты, непонятно, но разве это для авторов столь важно! — В. Ш.)Ракету запустить не успели, лодка плюхнулась на дно и чудненько лежит теперь с ракетой в брюхе».
Каков стиль, сколько искреннего сострадания к попавшим в беду людям!
А вот еще «зарисовка»: «Один из офицеров перед выходом в море уговаривал пойти на «Курске» своего четырнадцатилетнего сына. Хотел показать мальчишке «романтику морских глубин». Пацан, всю жизнь проживший в гарнизоне Видяево, только отмахнулся: «Да вот еще, отстань, пап!» Теперь папа там, на дне...»
Чтобы написать такое, надо абсолютно ничего не знать о службе на атомных лодках: ведь, чтобы выйти в море на подводной лодке, человек должен пройти не только кучу допусков, но и сдать массу зачетов, в том числе по умению бороться за живучесть корабля и за собственную жизнь, и это не считая медицинской комиссии. А тут как в парке детских аттракционов: захотел покататься — покатался, не захотел — не надо!
Но полистаем газеты дальше. Вот еще один перл нашей прессы:
«...Лодка получила смертельное ранение, выполняя по заданию главкома опасный маневр... Лодка резко выпрыгнула из воды и камнем пошла на глубину. Маневр неофициально называется «прыжок кита». Говорят, выглядит очень красиво. Дальше то ли не сработали приборы, то ли экипаж неверно рассчитал глубину. Но при этом экстренном погружении лодка всеми своими тысячами тонн грохнулась на дно. Удар был страшный. Обычный штатский человек не представляет себе, как выглядит «Курск»...»
Далее горе-журналисты наглядно и доходчиво разъясняют непосвященным, как же на самом деле выглядит атомоход. Вы никогда не видели его воочию? Ничего страшного, сейчас представите! Итак, «это такая «дура» (!!) высотой в два пятиэтажных дома. Размером со стадион. Вот она... при ударе и раскололась...»
Не правда ли, доходчиво? Ну а теперь, когда воображение нарисовало обывателю расколотый десятиэтажный стадион, его можно и припугнуть.
«По нашим данным, под страшным секретом (еще бы, ведь за вранье на флоте могут и по физиономии дать! — В. Ш.)сообщили нам служащие флота (а это еще кто, позвольте узнать, такие? — В. Ш.\— ядерные боеголовки на борту есть. Четыре штуки (!!). А что, — как бы пошутили они, увидев наши обалдевшие лица, — когда вы на охоту идете, ружья без патронов с собой берете?»
Здесь что ни слово, то вранье. «Курск», как известно, ни на какую «охоту» не шел, он занимался чисто учебными делами.
А вот замечание о моральном облике офицеров российского ВМФ, о том, что больше всего запомнилось журналистам «Комсомольской правды» на Северном флоте: «Вместе с нами в самолете летел морской офицер, капитан 2-го ранга. В дупель пьяный...»
Что тут скажешь? Если даже и встретился в командировке один не слишком трезвый офицер, почему в такое время нужно писать именно о нем, тем более что вокруг сотни и сотни трезвых?
Уже тогда, когда, казалось бы, все сенсации были исчерпаны, за «курскую» тему взялась газета «Версия». Опоздали на старте, а потому пришлось догонять остальных. Журналисты «Версия» дошли до того, что сами начали выдумывать несуществующие предсметные записки и щедро поливать грязью павших на боевом посту подводников, сочиняя небылицы о бунте, якобы имевшем место в 9-м отсеке. Чего, кроме презрения, могут заслуживать эти «рыцари пера»?
Со специфической журналистской этикой мне пришлось столкнуться и во время работы над этой книгой. Однажды в течение нескольких вечеров подряд у меня дома беспрерывно звонил телефон. Звонили из Англии, Италии, Германии — представители средств массовой информации. Одни просили продать им право на выпуск книги о «Курске», другие выторговывали для себя какую-нибудь сногсшибательную сенсацию. Чтобы не упустить ничего, сразу же подключали к телефону магнитофоны. Каюсь, но всякий раз приходилось грубо прекращать разговор и с первыми, и со вторыми. Уже позднее я узнал, что, оказывается, мой домашний телефон продавал, в прямом смысле этого слова, всем заинтересованным лицам мой же коллега военный журналист (слава богу, теперь уже бывший).
При общении с членами семей экипажа «Курска» мне всякий раз приходилось оговариваться, что я не просто журналист, а кадровый офицер, капитан 1-го ранга и писатель. Только после этого люди становились более менее откровенными. И такое отношение к представители «четвертой власти» не было случайностью. Не раз мне приходилось слышать обушлых журналистах, воровавших семейные фотографии, обманывавших матерей и жен погибших. А чего стоит рассказ о неком операторе, пытавшемся запечатлеть крупным планом, как делают укол потерявшей сознание женщине. Слава богу, что нашлись около настоящие мужики и оттащили подлеца. А репортеры, что подстерегали на Мурманском вокзале приезжающие семьи и лезли к женам подводников с распросами о том, любили ли они своих мужей и жалко ли им их теперь!
Удивительно, но, по отзывам тех же членов семей погибших подводников, иностранные журналисты еще соблюдали какие-то нормы приличия. Что же касается наших, то это был полный беспредел: домыслы, сплетни, передергивание фактов и откровенная ложь. А потому неудивительно, что, когда после одного из брифингов к командующему Северным флотом адмиралу Попову подскочили представители НТВ с жалобой, что их не пускают в море на боевых кораблях, адмирал ответил им с моряцкой прямотой:
—А вы бы пустили в свой дом врага? Нет? Вот и я не пускаю!