Апсу
Шрифт:
— Мне тоже жаль, грязная ведьма, что ты далеко. На этот раз ты бы не удержала меня, и я увидел бы, какого цвета у тебя кровь!..
— Ах, мой дорогой, я забыла спросить, как себя чувствует твой дружок Ки-Энду? А твоя милая подруга — у нее уже выросла новая ручка?
— Очень скоро ты подавишься своими словами, Ашт! — Гил решительно спрятал эйтлан.
Мирегал и Бхарг ничего не слышали — они давно уже ехали с закрытыми глазами; голова Бхарга моталась из стороны в сторону; Мирегал клевала носом. Гил почувствовал, что еще минута — и он тоже заснет. Он оглянулся.
— Ладно, — пробормотал он, — будем считать, что на три с половиной мили мы отъехали. Мирегал, Бхарг! Проснитесь хоть на секунду! Мы уже на месте! Бхарг, не открывая глаз, проворчал что-то, остановив коня, сполз с него и улегся в высокой траве. Мирегал с великим трудом приподняла отяжелевшие веки, тупо посмотрела на Гила и зевнула.
— Мы приехали, Ми, — сказал Гил. — Видишь нидхагов? Сколько до них, по-твоему?
— М-м-миля.
— Может быть, попрощаемся?
Мирегал встрепенулась, взгляд ее немного прояснился.
— Гилли… Мы так и не успели сыграть свадьбу… Прощай, мой дорогой. Спокойной ночи…
Она затихла, обняв лошадиную шею.
«Нам действительно что-то подмешали, — подумал Гил. — Успеть бы».
Он слез с коня и достал айрап. Глаза слипались, ноги отказывались стоять. Гил лег на землю, прочитал номер на железном яблоке и тут же выронил его.
— Вот видишь, Ки-Энду, — пробормотал он. — Я одержал свое слово. Я сказал тогда, помнишь, что не покину тебя?
В последний миг перед тем, как заснуть, Гил тихо и отчетливо произнес:
— Оружие, оружие, оружие. Шестьсот шестьдесят шесть.
И настала тьма.
…Он плыл на большом корабле. Черные тучи застилали небо; молнии с шипением разрывали мрак. Море бурлило. Он чувствовал, как качается палуба. Внезапно над самым ухом он услышал дребезжащий голос:
— Проклятое землетрясение! Как некстати! Ну, спите, спите, голубчики.
Это толстый старый попугай сидел на мачте и, щелкая клювом, ковырялся в перьях.
— Оружие, оружие! — проскрипел попугай. — Хе-хе! Он почувствовал, как кто-то роется у него в карманах. Какой-то пьяный матрос. Гил хотел его прогнать, но почему-то не смог пошевельнуться; попытался сказать что-то, но издал лишь слабый сгон.
— Один есть, — крикнул попугай. — А девка-то, девка! Как не свалится! Прямо на лошади спит. Еще один. Все. Приятного сна, мои драгоценные.
Попугай взмахнул крыльями и полетел прочь. Ветер подул с новой силой, мачта накренилась и вдруг — трах! — обрушилась на палубу.
— Гил! Проснись! Нас предали!
Гил открыл глаза. Мирегал лежала на земле — от очередного толчка она упала с лошади — и кричала ему, чтобы он проснулся.
Навстречу надвигающимся нидхагам быстро скакал Халгат. Он был уже довольно далеко.
Гил прикусил язык, чтобы отогнать сон. Пожалуй, слишком сильно. Во рту появился вкус крови.
— Стой! — закричал он, вскакивая. — Халгат, я убью тебя! Бросай оружие!
Гил бросился к коню; на седле должен был висеть лук, но его не было. Халгат остановился и крикнул, злобно ухмыляясь.
— Не сердись, Гилли. Видишь, я даже не убил тебя. Я хочу, чтобы ты увидел своими глазами, как ваше царство превратится в пепел! Эх вы, дурачки-простачки! Таким, как вы и ваши дэвы, не место в мире! Только те, кто хитер и силен, достойны жить здесь!
Халгат поскакал прочь, а Гил бессильно опустился на землю. Сон снова овладел им.
— Будь ты проклят! — шептал он. — Чтобы тебе провалиться в бездну, чтоб тебя сожрал Гарм! Чтоб тебе стать змеей, без рук, без ног, ползать на брюхе в грязи до скончания века и шипеть!
Глаза слипались. Теперь уже все кончено — Теперь можно спать. Хоть до самой смерти. Пускай приходят нидхаги и туны. Пусть гуллы сожрут нас всех. Теперь все равно…
Через час после отъезда верховного мелха, когда только что прекратились подземные толчки, а передовые отряды нидхагов уже поднимались по пологим склонам и были всего в четырех милях от стены, защитники Меллнира услышали великий рев, поднявшийся над вражеской армией. Нидхаги, задрав головы, орали; рога железных быков полыхнули огнем и грянули громом; туны торжествующе воздели к небу белые костяные руки, издав нестерпимо тонкий, пронзительный вой, от которого у воинов волосы встали дыбом, а сердце сковало холодом.
Как только стих этот чудовищный шум, вражеское войско повернулось и пошло прочь, оставив потрясенных защитников Меллнира недоумевать и теряться в догадках. Туны вели свою армию на запад, в страну гейзеров и дымящихся рек в долину Гарм-а-Ден.
Глава 21
ПОЕДИНОК У БРОДА
1. Боги потопа устрашились,
Поднялись, удалились «а небо Ану,
Прижались, как псы, растянулись снаружи.
Иштар кричит, как в муках родов,
Госпожа богов, чей прекрасен голос…
Ануннакийские боги с нею плачут,
Боги смирились, пребывают в плаче,
Теснятся друг к другу, пересохли их губы.
2. И встал в ту ночь, и… перешел чрез Иаков вброд. И остался Иаков один. И боролся Некто с ним, до появления зари.
Комната была незнакомая. Тут стояло еще две кровати, кроме той, на которой лежал Гил, и в них мирно спали Мирегал и Бхарг. «Уж не приснилось ли мне все это?» — подумал Гил. Но эйтлан, по-прежнему висящий у него на шее, доказывал обратное. Гил горько усмехнулся. «Значит, айрапин действительно в руках тунов. Дэвы, какой же я безмозглый болван! Как уверенно, шаг за шагом, мы с Ки-Энду толкали мир к гибели! И вот теперь я довел дело до конца! Почему, почему Халгат не убил меня? Как это жестоко! Что мне делать теперь со своей проклятой жизнью?»
Сейчас жизнь казалась Гилу ненужной, бессмысленной ношей, от которой лучше всего поскорее избавиться. Если бы он мог сейчас оказаться в бою и погибнуть, сражаясь! Но он лежал на кровати и смотрел в потолок, и солнце, проникнув через высокое окно, било в глаза, и где-то жужжала муха. И Гил понял, что до поры до времени придется ему все-таки тащить свою никчемную ношу, а раз так, надо что-то делать. Например, попытаться понять, где он находится. Может, в плену? Нет, вряд ли. Большие окна, высокий потолок, мягкие кровати — этого не встретишь у нидхагов. Значит, у своих. Но каким образом — И тут страшная мысль пронзила его мозг дэвы ничего не знают! Они и представить не могут, что айрапин попал к тунам! Может быть, что-то еще можно сделать, как-то спасти положение… Может быть, еще не поздно…