Араб с острова Банда
Шрифт:
Не откладывая в долгий ящик, я задумался об основной статье моего дохода, но реализовать её можно было только совместно с тупи.
У вождя племени было длинное имя. Оно состояло из одного своего и шести имён врагов, захваченных им лично в плен и съеденных в ритуальный день поминовения родичей. Один из шести пленников жил в семье вождя уже несколько лет, которые тупи считали по сезонам дождей одним словом: «много»: «Много сезонов дождей».
— Хорошо, что ты приплыл, — сказал Мукату. — Слишком много у нас рождается девочек. Белые люди давно ушли. Жён брать некому. Хотели уже убивать. А сейчас хорошо. Всех забирайте.
— Зачем убивать? Они же воинов рождают для племени.
— Для чужого племени. Своих в жёны брать нельзя. Чужие их заберут и воинов народят. А сейчас ты заберёшь. Заберёшь? — С надеждой спросил он.
— Конечно заберём. Нас много. И у твоих соседей заберём! У тебя мало.
— О! — Обрадовался вождь. — Это хорошо! Война, это весело. Много мяса. Белый люди сильный воин с громом. Убивать не надо. В плен возьмём, потом съедим. Или ты тоже не ешь пленных? Бог не даёт?
— Не даёт, Мукату, — согласился я.
— А где силу, смелость берёте, если не у врагов?
— Бог даёт. У нас сильный Бог. Если его попросить, много силы даёт. И съедать никого не надо.
— Мне отдашь пленников? — С надеждой спросил он.
— Себе оставлю. Имя их заберу, а когда съесть, сам решу. Тебе своих хватит, вождь. Много врагов есть, тоже вредно.
— Почему? — Удивился Мукату.
— Твой Бог может не узнать тебя, если у тебя будет много имён.
Мукату удивился, задумался, потом рассмеялся и махнул рукой.
— Шутишь! — Сказал он.
Теперь удивился я. Индейцы каменного века понимают юмор? Чудеса.
— Когда пойдём воевать? — Спросил я.
— Свадьбы отпразднуем и пойдём. Я тебе своих трёх дочек отдам. Две из них ещё совсем молодые, но ты всё равно их бери. Я сам их кормить буду пока они не вырастут, не беспокойся.
— Договорились.
Как только мы переженились, все индейцы сразу стали нашими родичами. Оказалось, что можно было брать в жёны и вдов. Даже не можно было, а нужно. Их белые мужья, «без вести пропавшие» в просторах океана, тоже приравнивались к павшим в бою.
— А если объявится прежний муж? — Спросил я.
— У нас такого ещё не было. Если муж пропал, то его, или кайман съел, или враг.
Он подумал.
— Воины разберутся, — ответил он коротко. — У нас часто бывает, что воины спорят за добычу.
Новые родичи активно принялись помогать нам в строительстве фортов и уже через три месяца форты были построены.
— Я всё не пойму, для чего вы строите вокруг хижин стены? — Спросил вождь. — Смелости мало? Тупи смелые. Стены не строят.
Я ход его мыслей понял.
— Ты видел сколько у нас коз и птиц домашних ходит?
— Видел, но не понял, зачем.
— Чтобы еда всегда рядом была.
— Еды много не надо и она всегда рядом.
— Это еда, к которой мы привыкли. Стен не будет — они разбегутся, или их пума съест. Мы так защищаем своё имущество. В том числе и своих женщин, когда нас нет дома. Поэтому лишних женщин можно не убивать, а отдавать пленникам в жёны.
— Правильно. Сыновей пленников тоже можно съесть, когда вырастут. В них сила отцов. Мы так и делаем.
Я опешил. Мой хитрый замысел искоренения каннибализма не удался. У меня не было опыта общения с каннибалами, хотя инструктажи на эту тему, я помню, были.
— Съесть то можно, но лучше их использовать, как воинов, чтобы у них больше силы и смелости стало, а потом уже съесть.
Дело в том, что быть съеденным, считалось большой честью и пленённый воин, у которого отобрали имя, полностью подчинялся пленившему его воину и, естественно, никуда не убегал, даже если его отпускали. Это был позор для воина. Мукату надолго задумался.
[1] Металлическая, либо деревянно-металлическая «дельная вещь», служащая для закрепления за ней тросов. Другое название — кнехт.
Глава 12
На четвёртый месяц нашего здесь пребывания вернулась моя «Санта Люсия», гружённая пшеницей и лошадьми.
— Всё, Мукату, можно в поход идти. Загрузим провизию, оружие и вперёд!
Я гарцевал перед вождём на коне, только что его остановив после небольшой пробежки по берегу озера.
— Какие вы, белые, умные… — Сказал Мукату. — Так далеко можно уйти и много пленных взять. Ружьё дашь?
Он много раз просил, уже без особой надежды, правда.
— Я же тебе много раз говорил, оно стреляет только у белых. Ты же уже пробовал.
Я протянул ему мушкет. Он, хитрая морда, насыпал на полку чёрной земли. Где он её только взял? Вокруг чернозёма не найти днём с огнём. Потом с умным и важным видом прицелился в озеро и клацнул кремневым курком.
— Не та земля, — сказал он задумчиво, имея ввиду порох. — А своей ты мне не дашь?
— Не нужен тебе мушкет. У тебя лук и стрелы есть. Зачем тебе мушкет?
— Стрелы, это хорошо, но они в ветках застревают, а твой гром и через ветки убивает.
— Согласен. Но мы же не убивать идем, а пленников брать.
Пришло время похода и мы тронулись в путь. Поначалу, когда мы шли по прореженным индейскими вырубками джунглям, дорога не казалась утомительной, но через километров десять начались настоящие джунгли.
Наши низкорослые лошадки и муллы, тащившие поклажу, нас выручили сильно. Тупи приготовлением пищи не заморачивались, а ели, то что попадётся под руку. Они разбредались вширь по ходу движения, мы же, чтобы не потеряться, вынуждены были идти колонной, прорубаясь сквозь лианы и кусты.