Араб с острова Банда
Шрифт:
— К бою! — Крикнул я, и тут грянул выстрел десяти стволов.
На фор-стеньге вскрикнул вперёдсмотрящий. Ютовый и баковый вахтенные ответили почти сдвоенным выстрелом, а я, высунув поочерёдно руки с пистолями, разрядил их в сторону нападавших и, судя по вскрикам на шлюпе, ни вахтенные, ни я не промазали.
Быстро выглянув из-за другого блока, я отметил, что примерно пятеро нападающих подняли заряженные мушкеты, а остальные намереваются нас штурмовать.
Увидев меня, мушкетёры повернули стволы в мою сторону
— Вперёд! — Скомандовал командир пиратов, и за борт зацепились две «кошки».
Перебирая руками и ногами «крокодильчиком», я переполз под кошки и уселся перед ними на корточках, чтобы раньше времени не «засветиться». Когда появился первый абордажник, я ткнул его снизу вверх шпагой, и он свалился обратно в шлюп, вероятно кого-то собой придавив.
Второго абордажника я встретил не стесняясь, встав в полный рост. И, так как его руки были заняты верёвкой, я легко пронзил его горло шпагой, провернув её для пущей надёжности.
— Заряжай! — Крикнул я. — Огонь по готовности.
Тут же раздался выстрел с носа. И следом вскрик от воды.
Я отошёл от борта, отбежал в сторону кормы и выглянул за борт. Шлюп пытался отчалить, но ветром его прижимало к нашему кораблю. Нападающих осталось пятеро, офицера среди них не было.
Я сунул шпагу в ножны, достал второй кинжал, разбежался, оттолкнулся от кнехта потом от фальшборта и прыгнул за борт.
Свалившись на голову кого-то из нападающих, я зацепился за него остриями обеих клинков и встал в шлюпке. Я стоял в центре небольшой группы оставшихся в живых.
— Не стрелять! — крикнул я.
Заколов и сбросив убитого в море, я зацепил кинжалом второго. Он заверещал, отшатнулся и вывалился за борт. Все нападающие были в добротных кожаных камзолах, несмотря на жару. Третьего я зацепил за камзол остриём правого кинжала и потянул к себе. В руках у него имелась сабля, и он попытался ею махнуть, но споткнулся ногами о труп и упал на меня. Направив остриё в его сторону, я воткнул свой кинжал ему прямо в сердце.
Столкнув в воду очередное тело, я шагнул к следующему, но он прыгнул за борт шлюпа сам и сразу пошёл ко дну. Плавать моряки не умели. Это считалось плохой приметой.
— «Стоит ли верить приметам», — подумал я, и развернулся.
Оставшиеся двое бросили свои кинжалы за борт и вытянули руки перед собой. Я не дал им возможности предъявить мне претензии в суде и взятой из рук вражеского офицера шпагой заколол обоих.
Дорезав раненых, я быстро поднялся на борт, поджёг от дежурного фонаря фитиль и выстрелил из носовой пушки. Посмотрев на запад, я не увидел солнца. Густо алел закат. Осталось минут двадцать до чёрной топической ночи.
— Вахтенные ко мне! — Крикнул я.
Оба живых матроса подбежали.
— К пушкам! —
Пушек на караке было восемь на каждом борту и две курсовые. Все они располагались на верхней палубе, то есть тут, рядом. Я помог зарядить их и мы стали ждать.
Вдруг меня кто-то тронул за плечо. Я сделав нырок под руку противника, развернулся и увидел шамана, а за ним его соплеменников.
— Ты как здесь оказался? — Спросил я.
— Стреляли, — ответил он.
Когда к нам на дистанцию выстрела подошла каракка португальцев, мы встретили её залпом восьми орудий, которые, почти не причинили ей вреда. Но когда они пошли на абордаж, то были встречены мощными залпами отравленных дротиков.
А когда наш пьяный экипаж, встревоженный нашей пальбой, прибыл на судно, аборигены уже вернулись на берег, а рядом с нашим бортом качалась на волнах «обезвреженная» португальская каракка.
— Как же вы так? — Сетовал капитан Ван Дейк. — Что же нам сейчас делать? Ведь все подумают, что это мы напали на португальцев.
— Кто это — все? Арабы, чинцы и джапы? Здесь больше никого из европейцев нет. Мы — единственные. Но я, всё же, предлагаю поджечь их корабль и взорвать. Как будто они сами передрались. Давайте отойдём в сторону и встанем на якорь. Дальше всё по плану. С рассветом снимаемся. Их казну я уже перетащил. Товара у них нет. Я проверил. Пираты, сэр.
— Кто? — Переспросил капитан.
— Это по-гречески. Грабители, сэр. Приватеры.
— И где их казна? — Заинтересованно спросил капитан.
— У меня в каюте. Делим пополам. Все остальные трофеи мои.
Там же у меня в каюте находились и все кошельки нападавших. Всех, кто не свалился за борт. А их было пятьдесят восемь человек. Вместе с тремя офицерами. Примерно половина нападавших утонула. Судя по всему, это было два, а то и три экипажа и им позарез нужно было захватить наше судно.
Расправив все паруса, наш корабль с рассветом лёг по ветру на курс зюйд-вест, а через два часа хода, когда острова скрылись за горизонтом, и маячила только вершина вулкана, мы резко повернули на запад.
На следующий день ближе к полудню я с секстантом разместился на ютовой палубе возле сколоченного из досок «штурманского» стола. На столе лежал секстант. Ближе к правому борту в кресле сидел капитан. Форвинд[1] уверенно наполнял паруса.
— Что вы собрались делать, дон Педро? Широта нам абсолютно не нужна. Нам нужна вода. Катастрофически. Мы уже вскрыли неприкосновенный запас. Зачем надо было идти на запад. У нас нет ни карт этих мест, ни воды.
— Главное, чтобы наши матросы не забывали считать пройденные нами узлы. А воду я вам найду.