Арабелла
Шрифт:
– Джек, это Элвис, я могу войти?
– О, Элвис! – к нам вышел Джек. Его волосы, вьющиеся и чёрные как ночь, как и мои белые, были длинными и спутанными. Одет он был в пёстрый костюм, что бросалось в глаза и сильно контрастировало с одеждой Элвиса.
– И давай будем честными. Если бы я ответил «нет», это не помешало бы тебе войти, – сказал Джек. Он улыбался, и улыбка его показалась мне необыкновенно яркой.
– Привыкай, Иванна. Что бы ты ни сказала, у него найдётся в три раза больше слов, чтобы ответить, – заметил Элвис,
– О, опять эта девушка. Я её уже видел, – Джек разглядывал меня, будто я была диковиной рыбкой в его аквариуме.
– Джек, это Иванна, – представил меня Элвис.
– Иванна, это Джек, как ты уже поняла. Именно он подлечил тебя той самой ночью. Он у нас вроде как лекарь.
– Спасибо, что помог, Джек, мне лучше.
Я всё ещё робкими шагами прошла внутрь. Комната была чуть больше гостиной в доме Оливера, но гораздо светлее. Её освещало солнце через два больших окна. Внутри не было никакой мебели: ни стола со стульями, ни кровати. На полу стояли стеклянные банки, полные красок разных цветов, а вокруг них валялись кисти. Заметив, что я остановила свой взгляд на них, Джек воскликнул.
– Я тут рисовал! Я вообще очень это люблю. Постоянно рисую.
Прошло немало времени, пока я привыкла к тому, как громко он разговаривает, и перестала вздрагивать при его восклицаниях.
Я улыбнулась Джеку. Он решил воспользоваться моей вежливостью и продемонстрировать свои творения.
– Вот, взгляни! Сегодня я изобразил вот эту черепаху. Такие иногда встречаются в нашем море.
На той стене, где не было окна, была великолепно изображена морская черепаха. Такая огромная, что мне пришлось отойти подальше, чтобы её рассмотреть. На других стенах тоже были рисунки. Цветы, деревья, солнце и радуга, разные птицы и животные. На потолке же горели звёзды. Я не раз повернулась вокруг своей оси, прежде чем что-либо сказать.
– Это просто восхитительно! – я не могла сдержать эмоций.
Джек подпрыгнул от счастья.
– Ей нравятся мои рисунки! Элвис, ей нравится то, что я нарисовал, я так рад!
– Всем нравятся твои рисунки, – мягко сказал Элвис.
Джек расплылся в ещё более широкой улыбкой и уселся прямо на пол. Он был похож на маленького ребёнка в свой день рождения.
Элвис тоже сел, облокотившись на стену.
– Садись, Иванна, тут нет стульев, – предложил он мне, указав на место рядом с собой. Я села.
– Джек, может быть ты сделаешь нам чаю?
Джек тут же вскочил и скрылся за занавеской, которая, заменяла дверь.
– Джек, конечно, не такой как все. Но думаю, он придётся тебе по душе, – шепнул мне Элвис.
– Он мне по душе, можете не сомневаться, – шепнула я в ответ, разглядывая красочный мир, изображённый на стенах.
Джек вошёл в комнату с большим подносом, который опустил на пол. Каждому досталась по чашке чая и большому красному яблоку.
– Зачем вы здесь? – спросил Джек, звучно отпив из чашки глоток чая.
Элвис
– Может быть ты расскажешь, как у тебя дела? – сказал Элвис.
Лицо Джека просияло. Было очевидно, что люди редко интересуются его делами. Следующие полчаса он рассказывал что-то о том, как устроена дыхательная система у больших синих китов и как тяжело их изображать на такой неровной стене. И только внимательно выслушав его, Элвис перешёл к сути нашего визита.
– У меня новости, Джек, – спокойно сказал он. – Михаил скоро вернётся. Он жив.
Джек медленно опустил чашку на пол и отодвинулся подальше от нашего имитируемого стола. Оказавшись на безопасном расстоянии он вдруг согнулся вдвое и громко захохотал, при этом колотя руками по полу. Я инстинктивно отпрянула назад, Элвис же и бровью не повёл. Когда Джек насмеялся вдоволь и выпрямился, Элвис продолжил.
– Я точно не знаю, когда. Но думаю мы должны быть готовы к его появлению, – добавил Элвис.
Лицо Джека посерьёзнело.
– Элвис, я вижу ты совсем спятил на старости лет. Сколько тебе там? Триста? Не ты ли просил нас забыть его имя? Он что, опять тебе приснился?
– Это был я, – спокойно ответил тот, откусывая яблоко. – Но теперь я уверен. Он жив и вернётся. И сделает то, что должен. Теперь всё иначе. К нам пришла Иванна. Она говорила с Михаилом, он просил нас не отчаиваться.
Джек нарочито усмехнулся и провёл по мне теперь недоверчивым взглядом.
– Посмотри на мою жизнь, – Джек махнул рукой в сторону стены с черепахой. – Ты думаешь, я обрадуюсь, если он вернётся и снова развяжется война?
– Ты же знаешь, Джек, что если кто и способен нам помочь, так это он!
– Знаю, я знаю, что он сильный, умный и вообще ни с кем не сравнится. Да! В том то и дело! Узнай Симон, что Михаил вернулся, нам не выжить, никому. В отличие от нас Михаил и правда на что-то способен, и Симон больше не станет закрывать на Майму глаза. Он сожжет её, как сжёг Гранвилль. Какое счастье, Элвис, что Майма находится в такой глуши, и что он считает нас слишком жалкими, чтобы тратить силы. Мы живы в отличие от тысяч убитых! Пойми уже, что это нужно ценить!
– Джек, я говорю всё это, потому что верю тебе. Мы должны быть готовы. Он хочет, чтобы мы шли за стену и ждали его там.
Не успел Джек снова возмутиться, как Элвис поставил пустую чашку на пол и встал.
– Мы должны идти.
– Как это идти? – Джек был крайне недоволен.
– Нам пора, – твёрдо повторил Элвис. – Если решишься, приходи завтра с рассветом к Оливеру.
– И ещё, – Элвис обернулся уже на пороге, – ты, Джек, особенный, именно поэтому я пришёл к тебе.
Мы вышли из дома, оставив Джека растерянно сидящим на полу. От солнечного света теперь оставался лишь отсвет цвета огня. Мы направлялись по широкой дороге к лесу.