Арабо-израильские войны. 1956,1967. Дневник Синайской компании. Танки Таммуза
Шрифт:
Неприятельские танки тоже начали стрелять по патрулю.
С момента получения танкистами приказа капитана Шимона и до выхода «Шерманов» на огневые рубежи прошло менее трех минут. Но один танк постигла неудача. Выбираясь из находившегося в долине леса по дороге на расположенную выше позицию, он зацепил дуб. Ветки упали на башню и накрыли ее, лишив экипаж обзора. Водитель не видел, куда едет, и «Шерман» начал заваливаться на крутом скалистом склоне.
У взвода «Центурионов», ожидавших в резерве в лесу, появлялся шанс отыграться. Раньше экипажи «Шерманов» вышучивали товарищей с «Центурионов». «Вы — мазилы. Так что сидите здесь тихо, пока мы сделаем
В сражение вступили сирийцы с позиций на Тель-Аззазият, на Тель-Хамра и на Баниасских высотах, но, вместо того, чтобы бить по израильским танкам, они принялись стрелять по кибуцам Дан и Шаар-Ишув из тяжелых 120-мм минометов, а затем и из 122-мм артиллерийских орудий. Жители кибуцев побежали забирать детей из садика, чтобы отвести их в убежища. Через несколько минут все попрятались.
Средние минометы, безоткатные орудия и танки теперь стреляли по израильтянам на Тель-Дан. Лейтенант Авигдор отдал приказ по переговорному устройству:
— Цель — танк. Дистанция — 800. Наводи!
Шалом Коган начал наводить орудие. Он поднял и затем опустил пушку, пояснив находившимся в башне товарищам:
— Чтобы лучше захватить цель. — И отрапортовал командиру:
— Готов!
— Огонь! — приказал Авигдор.
— Есть огонь! — отозвался Шалом Коган.
И он выстрелил. Расположенный восточнее сирийский танк вспыхнул.
Капитан Шимон приказал теперь сержанту сконцентрировать внимание на сирийском танке к западу.
— Цель — танк. Дистанция — 750. Наводи.
— Готов.
— Огонь.
— Есть огонь.
И второй сирийский танк заполыхал.
Сирийцы в Нухейле стали стрелять реже. Противник перенес основной огонь на кибуцы, и начальник генштаба, генерал-майор Ицхак Рабин, в конце концов решил вызвать авиацию. В 14.55, примерно через час после первого выстрела, в воздухе появились израильские «Вотуры», «Мистэры», «Супер-Мистэры» и «Миражи III», которые подавили огонь вражеской артиллерии. Миги-21 сирийских ВВС попытались вмешаться, но были разогнаны «Миражами». В 15.30, по просьбе Сирии, наблюдатели ООН добились прекращения огня.
Начгенштаба оправдал вмешательство ВВС в сражение тем, что ЦАХАЛ не может молчать, когда кто-нибудь расстреливает мирные израильские поселения, просто потому, что по ним удобно вести огонь с господствующих высот. Пора было преподать противнику урок, объяснив ему азбучные истины этики приграничных конфликтов. Отныне сирийцы будут знать, если им вздумается пострелять по мирным израильским гражданам, в воздух немедленно появятся самолеты ЦАХАЛ а и ответят ударом на удар.
Потери, понесенные ЦАХАЛ ом во втором инциденте при Нухейле, составили трое убитых и одиннадцать человек — солдат и поселенцев — раненых. Кибуцам Дан и Шаар-Ишув сирийским обстрелом был нанесен серьезный ущерб. На следующий день радио Дамаска объявило, что сирийская армия потеряла семь человек убитыми и двадцать шесть ранеными.
— Удалось ли уничтожить сирийские танки? — первым делом спросил генерал Таль.
— Подбиты и сожжены, господин генерал, — ответил комбриг.
— Тогда это — победа, — подвел итог командующий.
Командир бригады вызвал к себе экипажи танков «Центурион», участвовавших в бою у Нухейлы. Он пожал им руки, пригласил сесть и предложил горячего кофе. Подполковник Ошри и лейтенант Илан Якуэль также были довольны, и не столько из-за одержанной победы, сколько из-за того, что сделали первый шаг к возвращению веры в несправедливо оклеветанные «Центурионы». Однако когда подполковник Ошри вышел от комбрига, он встретил командира другого батальона.
— Чему ты так радуешься, Бенни? — спросил тот.
— Ты разве не слышал, как блеснули наши «Центурионы»? — удивился Ошри.
— Не будь столь оптимистичен. Скоро начнется лето, и ты увидишь, как перегреваются эти машины.
— Мне приходилось работать с ними летом, — возразил подполковник Ошри.
— А вот увидишь. В конце лета на броне их моторных отсеков яичницу можно будет жарить для всей бригады.
Радость личного состава батальона D-10 не разделял лишь один из служащих в нем офицеров. Успех капитана Шимона во втором бою у Нухейлы не мог зачеркнуть провала капитана Шамая Каплана в первом. Теперь все в бронетанковых войсках знали об ошибках капитана Шамая Каплана. Лучше, чем кто-либо другой, знал об этом сам генерал Таль, по приказу которого офицеры изучали негативный опыт предыдущего инцидента. Мысль о комвзвода, на которого было наложено взыскание, беспокоила командующего. Как-то Таль попросил командира бригады «D» прислать к нему Шамая.
— Давайте поговорим, — предложил генерал Таль. — Пограничные инциденты, Шамай, имеют и большое государственное значение, и я хочу, чтобы вы это поняли. Бронетанковые войска должны изучать все ошибки и извлекать из них уроки. Вот почему инцидент был предан столь широкой огласке.
— Я понимаю, господин генерал. И не в обиде.
— Я слышал и сам вижу, что вы в депрессии. Вы должны понять, что своим успехом капитан Шимон не в малой мере обязан вашему поражению. Просто так случилось, что вам пришлось командовать в первом бою, а ему во втором.
— Со мной все в порядке, господин генерал.
— Бронетанковые войска в целом не могут оставить без внимания ни одну ошибку, но для отдельной личности это не так, Шамай. Понимаете?
— Но ведь это именно я потерпел поражение, господин генерал.
— И до вас офицеры терпели поражения, случалось, в первом сражении они полностью терялись. Я знаю, что вы — хороший офицер, и не хочу, чтобы вы позволили депрессии взять над вами верх.
— Со мной все в порядке.
— Для тех, кто способен преодолеть депрессию, укрепить свой дух перед новыми битвами, первое поражение и вправду станет всего лишь проходящим эпизодом. Те же, у кого не найдется твердости духа, чтобы бросить вызов врагу в следующем сражении, действительно неудачники. С некоторыми из наших самых блистательных офицеров случался конфуз в первых боях. Я хочу дать вам возможность доказать, что вы принадлежите к числу сильных людей.
— Господин генерал, у меня просьба.
— Да?
— Я не хочу больше служить на «Центурионах».
— Но даже «Центурионы» получили второй шанс и доказали, что являются хорошими машинами. Так и вы покажете, на что способны.
— Как, господин генерал?
— Я дам вам возможность. При первом же обострении танками будете командовать вы. Согласны?
— Согласен, господин генерал!
— «Центурионами», — уточнил генерал Таль.
ГЛАВА 11