Арабский мир в эпоху «Тысячи и одной ночи»
Шрифт:
— В соответствии с его указанием, — продолжил мой приятель, — я и пошел туда. Гробница представляла собой небольшое квадратное здание, увенчанное куполом. Дверь в неё была открыта. Я вошёл внутрь и сел лицом к нише и памятнику над могилой. Вечерело, я начал свое молчаливое исповедание единения с Аллахом, согласно указаниям моего духовного наставника. В сумерках заметил, как рядом со мной присела фигура в белом облачении, как бы стараясь помочь мне в выполнении религиозного долга. Я протянул руку, чтобы дотронуться до неё, но обнаружил, что это была отнюдь не материальная субстанция. И все же она существовала, я отчетливо видел её. Ободренный этим видением, я продолжал свое религиозное бдение три дня и три ночи без перерыва, без пищи и питья, укрепляясь тем не менее телом и духом. На третий день я увидел надписи, начертанные на побеленных стенах гробницы, на полу и в воздухе, когда устремлял вверх взгляд. Этими словами были: "Ла иллаха илла-лах". И когда внутрь гробницы залетал мотылек, он выписывал в полете эти слова. Ей-богу! Теперь моя цель была достигнута. Я почувствовал, что наделен сверхъестественным знанием: меня не беспокоили мысли о друзьях и знакомых, но я знал, где находится каждый из них и что он делает, — в Персии, Индии, Аравии и Турции. Я испытал неописуемое состояние счастья. Это состояние длилось несколько лет, но постепенно, незаметно для себя я стал преследовать мирские цели. Я прибыл в эту страну, и меня, как искусного каллиграфа, взяли на государственную службу. Теперь смотри, кем я стал: на мне длинная мантилья и эта штука (бриллиантовый орден) на груди. Боюсь, что я стал слишком стар, чтобы начать снова самоотречение для возвращения в состояние истинного счастья, хотя почти
Вскоре после этого разговора его лишили должности. Он умер в результате эпидемии чумы. Этот человек провел несколько лет в качестве странствующего богомольца. Его страдания в сочетании с религиозным энтузиазмом, возможно, расстроили его психику и заставили его верить тому, что он на самом деле наблюдал те странные видения, о которых говорил. Ведь его поведение было настолько серьезным и искренним, что, полагаю, не могло быть разыграно заведомым обманщиком.
Безумие, если оно не очень буйное и опасное, мусульмане считают, в общем, качеством, позволяющим отнести одержимого им человека к рангу святых. Предполагается, что разум такого человека отвлечен от мирских дел и целиком сосредоточен на Аллахе. Данный общественный пред- рассудок является причиной многочисленных попыток жульничества. Поскольку репутация святости добывается и поддерживается с такой легкостью, имеется много субъектов, которые выступают с претензиями на святость из желания вести праздный и распущенный образ жизни, для получения милостыни путем имитации поведения сумасшедшего, а также из жажды предаться порокам, запрещенным законом. Обычные люди считают их поступки не выражением агрессии, но, скорее, проявлением их священного экстаза. Из собственных наблюдений я пришел к выводу, что лунатики, безумцы или мошенники составляют большинство среди людей, которых мусульмане сегодня почитают святыми. Большинство же тех людей, которые слегка тронуты безумием, являются дервишами.
В Каире подобный святой, который пользовался большим доверием людей с образованием, делал вид, что питает ко мне особое расположение. Несколько раз он неожиданно заговаривал со мной, сообщал мне о состоянии моей семьи в Англии и произносил в мой адрес бессвязные предсказания. Должен признаться, что его информация обо мне, за исключением одного случая, о котором он отозвался словом "иншалла" (то есть "если такова будет воля Аллаха"), оказалась достоверной. Но следует также добавить, что он был знаком с двоими из моих друзей, которые могли помочь ему сформулировать предсказания, хотя они уверяли, что не делали этого. Нижеследующее извлечение из дневника, который я вел в Каире во время своей последней поездки в Египет, даст некоторое представление об этом человеке, который послужит образом и подобием многих представителей его братии. "Сегодня (6 ноября 1834 г.), когда я сидел в книжной лавке Паши, известный святой, которого я часто встречал здесь, пришел и сел рядом со мной. Он начал отрывисто пересказывать события, касающиеся моего прошлого, настоящего и будущего. Его зовут шейхом Али аль-Лейти, Это бедный человек, живущий милостыней. Он худой, высокого роста, очень чёрный, примерно 30-летнего возраста. Он носит голубую рубаху, подпоясанную кушаком, и красную войлочную шапку. "О, эфенди, — сказал он, — несколько дней ты пребывал в очень беспокойном состоянии. Частичка беспокойства сохранилась в тебе и сейчас. Не тревожься. Через три дня к тебе прибудет морем письмо с хорошей вестью". Он продолжил далее разговор сообщением о состоянии моей семьи. Сказал, что все члены семьи здоровы, за исключением одного. На нем он остановился особенно подробно, сообщив, что этот член семьи периодически страдает приступами лихорадки. (Это была истинная правда.) "Это несчастье, — продолжал он, — можно устранить молитвой. И лучше всего следующей ночью, в ночь на первую пятницу месяца раджаб, священного месяца раджаб. Хотел спросить тебя кое о чем сегодня, но боялся, очень боялся. Ты должен быть облечен валийством (то есть стать вали). Вали тебя любят, тебя любит Пророк. Ты должен пойти к шейху Мустафе аль-Мунади и шейху аль-Бахай [75] . Ты должен стать вали". Затем он взял мою правую руку, и в манере, присущей церемонии принятия в дервиши, произнес Фатиху. После этого он сказал: "Я принял тебя в дервиши. — Затем, сообщив мне несколько обстоятельств, касающихся моей семьи — фактов необычного свойства, — исключительно подробно и достоверно, он добавил: — Сегодня вечером, если будет воля Аллаха, ты увидишь во сне Пророка, аль-Хизра и сейида аль-Бадави. Сейчас раджаб, я хотел спросить тебя, но боялся. Хотел попросить у тебя три-четыре пиастра, чтобы купить мяса, лаваша, масла и редиски. Раджаб! Раджаб! Сегодня вечером я должен оказать тебе большую услугу".
75
Два знаменитых вали.
Все его обещания едва ли стоили шиллинга: я дал ему столько за его хлопоты. Он пробормотал несколько отрывистых молитв за меня. Однако на следующую ночь я не увидел во сне ни Мухаммеда, ни аль-Хизра, ни сейида аль-Бадави, если вообще был способен, подобно Навуходоносору, припомнить, по пробуждении, свои сны.
Некоторые более респектабельные святые одеваются, чтобы не привлекать к себе внимания, в обычную одежду и ведут себя как все соотечественники. Они не склонны к показухе в проявлении благочестия и самоотречения, не склонны жить, подобно муравьям, в заброшенной местности, ставя свое обеспечение в зависимость от Провидения.
Жители соседних или отдаленных местностей, а также путешественники посещают их, по случаю, с благочестивыми или благотворительными целями. Другие святые отличаются повадками дервишей или другими особенностями, такими как длинные и свободные накидки (называемые дилк), сшитые из лоскутов тканей различного цвета, длинные нитки бус, висящие на шее, потрепанная чалма и посох с обрывками тканей разного цвета, завязанными сверху. Они приобретают известность обладателей чудотворных сил, глотая стекло, огонь, змей и т. д. Некоторые из этих святых, безумцы на самом деле или те, которые имитируют безумие, бродят, даже в многолюдных городах, совершенно нагими и позволяют себе совершать безнаказанно мерзкие поступки, за которые по закону полагается смертная казнь. Такая практика запрещена религией и законом даже в отношении святых, но она применяется, а глубоко укоренившиеся предрассудки препятствуют наказанию тех, которые преступают религиозные и правовые нормы.
Во время оккупации Египта французами главнокомандующий Мену обратился к шейхам (улемам) города с просьбой высказать свое мнение "относительно тех лиц, которые бродят нагими по улицам, крича и визжа, нагло претендуя на валийство. Народ считает их святыми, но они не совершают мусульманские молитвы, не постятся". Он просил сообщить, дозволяется ли такое поведение религией или противоречит закону. Французу ответили: "Подобное поведение запрещено и противоречит исламу, шариату и нашим традициям". Генерал поблагодарил их за ответ и приказал противодействовать такой практике в будущем, а также задерживать каждого, кто замечен в нарушении порядка. В случае безумия помещать задержанного в Маристан (больницу и лечебницу для умалишенных). Если же арестант не безумен, побудить его либо оставить свое безобразное поведение, либо покинуть город [76] .
76
См.: Аль-Джабарти. История современного Египта. Т. 3. События месяца Шаабан, 1215 г., то есть 1800–1801 гг. н. э.
О признанных святых такого рода просвещённый поэт аль-Бадри аль-Хиджази пишет:
"Не видеть бы мне в жизни дурня, ценимого людьми как кутба!
Так что образованные люди принимают его за покровителя, нет, даже за Господа вместо Обладателя небесного трона.
Забывая Аллаха, они говорят: "Такой человек может избавить от бедствий все человечество?"
Когда он умирает, его могила становится местом паломничества, а чужеземцы и арабы толпами спешат к нему.
Некоторые целуют его гробницу, другие целуют порог её двери и саму пыль.
Так поступают идолопоклонники в отношении своих истуканов, надеясь заслужить их милость".
Эти строки процитированы аль-Джабарти, когда он описывал весьма знаменитого в его время святого,
Сейид Али аль-Бакри был маджзубом (безумцем), который считался выдающимся вали и пользовался большим доверием. Несколько лет он ходил обнаженным по улицам Каира с выбритым лицом и наббутом (посохом), с бессвязным бормотанием, к которому люди внимательно прислушивались и которое они толковали согласно своим желаниям и потребностям момента. Это был высокий, худощавый мужчина. Иногда он надевал рубаху и носил хлопковую тюбетейку, но, как правило, был необут и гол. Уважение, с которым к нему относились, побудило женщину по имени Аммуне последовать его примеру дальше, чем позволяло приличие. Она ходила за ним, куда бы он ни направлялся, прикрываясь вначале своим изаром (большим хлопковым покрывалом), наброшенным на голову и тело, и бормоча, как он, бессвязным языком. Входя вместе с ним в частные дома, она посещала, бывало, гаремы и внушала к себе доверие женщин, которые дарили ей деньги, одежду и распространяли молву, будто шейх Али обратил на неё внимание и повлиял на неё своим религиозным экстазом так, что она стала вали, святой женщиной. Впоследствии, свихнувшись в упоении ещё более, она открыла лицо, надела мужское облачение. В такой одежде она продолжала сопровождать шейха. Когда они вдвоём бродили по улицам, за ними следовала толпа детей и обычных бродяг, некоторые из них разоблачались, подражая шейху, и пританцовывали. Их безумные поступки (а также безумства женщины) относили к религиозному экстазу, вызванному взглядом или прикосновением шейха, которые обращали их в святых. Плебеи и молодежь, следовавшие за ними, постепенно росли числом. Некоторые же из этих людей, когда проходили по рыночным рядам, похищали из лавок товары, усиливая таким образом сумятицу. Когда шейх отдыхал в каком-нибудь месте, сопровождавшая его толпа останавливалась, собирался народ, чтобы поглазеть на святого и его безумных спутников. В таких случаях женщина взбиралась на мастабу (каменную скамью в лавке) или поднималась на холмик и сквернословила, когда на арабском, когда на турецком языке. В это время многие из её слушателей целовали ей руки, чтобы заслужить благословение. Однажды, после беспрепятственных бесчинств подобного рода в течение некоторого времени, толпа юродивых свернула в переулок, ведущий с главной улицы города к дому кадия. Они были задержаны проживавшим там турецким офицером по имени Джафар Кашеф, который, подведя бродяг к своему дому, накормил шейха, разогнал зевак, а женщину и юродивых посадил в тюрьму. Затем он отпустил шейха Али, подверг побоям женщину и безумцев. Женщину он отправил в Маристан в заключение, сопровождавших её бродяг освободил после того, как они попросили пощады, оделись и протрезвели. Некоторое время женщина содержалась в Маристане. После освобождения она жила в уединении как шейхиня. Её уважали, почитали за святость мужчины и женщины. Ей наносили визиты и в её честь устраивали праздники.
Сейид Али, лишившись своих компаньонов и имитаторов, был вынужден вести другой образ жизни. У него был хитрый брат, который для эксплуатации безумия святого и наполнения собственного кошелька (зная, на примере египтян, как велика может быть вера в безумца) поселил сейида в своем доме, одел его в новое облачение, утверждая, что ему дозволено это и что он облечен достоинством кутба. Таким образом, он нашел способ привлечь толпы людей, мужчин и женщин, к посещению своего дома. Брат запретил сейиду брить бороду, которая постепенно достигла полной длины. Живя в покое и хорошо питаясь, старец потучнел и окреп. Между тем раньше, когда сейид, как уже говорилось, ходил нагим, он выглядел весьма тощим. В то время он обычно бродил по ночам по улицам голодным зимой и летом. Теперь, имея слуг, которые ухаживали за ним во сне и наяву, он проводил время в праздности, повторяя неясные, бессвязные слова, порой смеясь, порой бранясь. Во время своей пустопорожней болтовни он не мог не обронить слова, касающиеся проблем некоторых из его слушателей, которые относили их к его сверхъестественному знанию их мыслей и чувств, а также толковали эти слова как предостережения или пророчества. Мужчины и женщины, особенно жены знатных особ, стекались к старцу с подарками и пожертвованиями, обогащавшими брата. Оказываемый святому почёт не прекратился и с его смертью. На его похоронах присутствовало множество людей разных слоёв общества. Брат похоронил старца в мечети Аш-Шараиби в квартале Азбекие. Он соорудил для покойного максуру (ограждение из перил) и установил над могилой вытянутый в длину памятник. Брат часто приходил к могиле с чтецами Корана, певцами, исполнявшими оды в честь покойного старца, знаменосцами и прочими людьми, которые плакали, терлись лицом о решетки окна гробницы, черпали воздух этого места руками, чтобы запихнуть за пазуху или сунуть в пакет. Мужчины и женщины посещали гробницу толпами, принося пожертвования и восковые свечи, разного рода еду для раздачи бедным от имени старца [77] . Вытянутый в длину памятник над могилой, напоминающий большой сундук, был покрыт, когда я находился в Каире, чёрной материей, украшенной строками стихов из Корана, написанными белыми буквами. Слуга, сопровождавший меня во время поездок верхом и прогулок пешком, часто дотрагивался, когда мы были рядом с гробницей, до деревянной решетки вышеупомянутого окна правой рукой, которую затем целовал с целью получить благословение.
77
См.: Аль-Джабарти. История современного Египта. Т. 2. Список покойников 1207 г. и события месяца Раджаб 1200 г.; а также события месяца Рабиа-ат-Тани, 1214 г.
Во многих случаях признанные святые почитаются после смерти больше, чем при жизни. Маленькое квадратное побеленное сооружение, увенчанное сводом, возводится обычно как гробница святого, соседствующая с вытянутым в длину памятником из камня, кирпича или дерева, который расположен непосредственно над могильным сводом. По крайней мере, одно такое сооружение бросается в глаза вблизи или внутри почти каждой арабской деревни. Ведь каждая из деревень и каждый квартал города имеют своего святого покровителя, чья гробница часто посещается и является ареной праздников, которые празднуются обычно один раз в год. Гробницы многих выдающихся святых помещаются в мечетях. Некоторые из гробниц просторны и красивы, памятник располагается под большим и высоким куполом. Гробницы имеют ограду из дерева или изящно выделанной бронзы. В таких сооружениях и некоторых других памятник покрывается шёлковой или хлопковой тканью, с надписями стихов из Корана, которые вытянуты лентой вокруг него. В честь святых воздвигаются более простые сооружения, а более крупные из них являются просто кенотафиями или покрывают только останки человека, которому они посвящены. Могилы и кенотафии, или гробницы святых, посещаются многочисленными людьми по многим поводам, чаще всего в определённый день недели. Обычно целью посетителей является выполнение какого-то достойного похвалы поступка. Они раздают, например, хлеб, другую еду или деньги бедным, а также воду жаждущим от имени святого. Это делается для того, чтобы добиться для него большой награды на небесах и в то же время приобрести благословение для себя. К месту упокоения святого приходят также для того, чтобы принести в жертву овцу, козу, теленка, другое животное, предназначенное для заклания, если посетитель желает что-то особенное для себя или добивается благословения либо заступничества святого в случае необходимости. Мясо принесенного в жертву животного раздается бедным. Посетители также часто берут с собой пальмовые ветки или побеги мирта, либо розы, либо другие цветы, чтобы положить их на памятник. Так они делают, когда посещают могилы родственников. Посетитель обходит памятник или ограждение слева направо или левым боком к гробнице (как поступают паломники, обходя Каабу), иногда останавливаясь, чтобы дотронуться до её четырех углов правой рукой, которую затем целует. Он читает открывающую главу Корана (Фатиху), стоя перед одной из четырех сторон. Некоторые посетители читают также главу Йа Син (36-ю) или нанимают чтеца, чтобы прочитать эту главу или даже весь Коран. Затем чтец заявляет, что заслуга этой работы принадлежит душе покойного святого. Любое прошение частного лица посетитель преподносит от своего имени, вымаливая благоприятный ответ во имя святого или благодаря его заступничеству. Он держит ладони перед своим лицом как открытую книгу и затем проводит ими по своему лицу вниз. Многие посетители, входя в гробницу, целуют её порог или касаются его правой рукой, которую затем целуют. Проходя порог, люди часто касаются окна и целуют руки, облагороженные таким образом.