Арагонские хроники. Дневник барона Сореала де Монте
Шрифт:
— Рекомендую тебе не злить царя троллей, котик. Засим оставляю вас наедине, — эстарийка вылетела из шатра, за ней последовали старейшины, а Джек уставился на своего тюремщика.
— Итак, царь? — иронично вопросил кот, усаживаясь поудобнее напротив холма на максимальном расстоянии, которое позволяла цепь. — А заправляет делами особа женского пола не каменнокожего происхождения? Печально, но предсказуемо.
Крогг ухнул. Джек не был уверен в его разумности и способности вести диалог, но, получив хотя бы подобную реакцию, решил продолжить. У него в запасе имелась вся мудрость кошачьих шаманов, его Учителя и еще много других ее разновидностей, а до встречи с друзьями оставалось
— Главное, не задремать от собственной болтовни, — дал себе установку человек-кот, потом коротко зыркнул на тролля и ободряюще добавил: — Зато не придется заботиться о приличном погребении! Могильный холм уже есть, о надежности закапывания в него и беспокоиться не стоит.
— Любезный Крогг, а знакомы ли вы с замечательным высказыванием Учителя по поводу неподвижности скал?.. — в таком духе начался этот долгий монолог.
Джек повествовал о центре покорности, существующем у слабых рас в области основания черепа («надеюсь, тролли не относятся к такому виду, иначе получается — Царица и ее раб»), о точке равновесия Вселенной, о методах обучения молодых послушников приему «Холодная голова», о преимуществах гибкой костно-мышечной основы тела против каменно-почвенной… Бугор изредка рокотал, алые искры вспыхивали, но не больше. Джек уже исследовал шатер вдоль и поперек, теперь он сидел боком к Кроггу за опорным столбом, вокруг которого цепь делала полный оборот, — кот очень устал, глаза слипались, а вкопанное бревно выглядело прочным гарантом его безопасности.
— Пожалуй, мне стоит подробнее остановиться на обычаях того удивительного народа. Обряд инициации у них крайне интересный: мальчик, претендующий на звание мужчины, должен успешно совокупиться с матерью землей. Успешно — значит…
Кот не успел договорить, холм с диким ревом начал расти (царь троллей возлежал в шатре, на треть провалившись в грунт), прорвал потолочный занавес. Столб не защитил Джека, напротив — едва не прибил, когда цепь перерезала его у подножия.
— Никто не смеет сношать мою мать, паскудыш! Аррргх!
Около получаса тролль гонял кота по всему шатру (естественно, никто не пожелал вмешаться, резонно опасаясь за собственную шкуру). Джек стал явственно ощущать в себе задатки человека-паука и человека-змеи, когда гранитный кулак монстра начал вращаться, наматывая цепь. Кота неотвратимо потянуло к распахнувшейся пасти, но у самых зубов чудовища движение прекратилось. Крогг сел, лениво покручивая кусок цепи с Джеком. «От круговорота меня в природе голова идет кругом», — мелькнула у того расплывчатая мысль.
— Я вот думаю, мелюзга, — пророкотал исполин и надолго замолчал. Кот продолжал вертеться в воздухе. Наконец фраза получила завершение, — как бы тебя прикончить. И способ, который я выбрал, безусловно, развлечет тебя. Это будет достойной платой за твои жалкие насмешки.
Царь троллей поднялся и направился прочь из лагеря. Джек висел, мерно покачиваясь, головой вниз, соображая, от чего он быстрее сдохнет — от своего нынешнего положения (Учитель упоминал о таком виде казни — подвешивании ногами вверх) или от неведомой выдумки Крогга. Но когда великан остановился на краю пропасти, принявшись опять раскручивать цепь, вытравив ее из кулака на полную длину, кот готов был расплакаться и рассмеяться одновременно: теперь у него появился отличный шанс выжить.
Тролль отпустил свой конец привязи, упер лапы в колени и захохотал:
— Расскажи мне теперь о своем учителе и центре покорности!
Полет был долгим, чудище внимательно следило за пущенным снарядом, безмерно довольное собой, но вдруг…
Джек устремился головой вперед
Снег залепил глаза, набился в уши, за пазуху и в штаны, но в эту минуту кот обожал снег. Он вылез из спасительной холодной мягкой подушки, нашел взором Крогга, залихватски свистнул и заорал:
— Я зайду еще в гости! Беседовать с тобой одно удовольствие!
Можно не торопиться: вряд ли отряд уже вернулся на «Быстрее ветра». Джек довольно почесал за ухом — он опять успел вовремя.
**
Лететь до Золотых Полей меньше суток. Вероятно, это наши последние часы жизни. Завтра мы сделаем все от нас зависящее, чтобы предотвратить новую войну. А коли не выйдет — умрем сражаясь. И только сэр Джон лишен такой возможности. Доставив нас на место, галеон не вступит в битву. В случае провала мирной миссии должен остаться жив хоть один человек, знающий, как победить Царицу Бурь, и способный организовать оборону. Или убедить людей подчиниться требованию Марджолины… Тяжелая ноша досталась бывшему магистру Белого Ордена, но, пожалуй, он единственный сумеет ее вынести. Помимо того, пикси запретила Лексиз и Татхи («своим питомчикам», как называет их фея) сопровождать нас, обоснованно полагая, что на борту корабля безопаснее, чем внизу, между войсками. Ящер не спорил с Сиилин, заметив лишь — это не его война. А вот драконица устроила грандиозный скандал, не желая отсиживаться в тылу. В итоге пикси пригрозила девушке вернуть ее обратно в лес, и Лекси отступила, оскорбленно ворча. Оно и понятно — сама-то фея ничего пропускать не собиралась, почитая свою роль в завтрашней авантюре едва ли не важнейшей. К сожалению, в ее уверенности есть львиная доля правоты.
Утром нам предстоит встреча с командным составом объединенной армии людей. Клодия полагает, вояки как минимум не воспротивятся, если какая-то сумасшедшая немного поболтает с Царицей Бурь. Арагон же уверяет: без применения силы в совете не обойдется и заранее сжимает кулаки, предвкушая, с каким удовольствием поставит на место всех этих напыщенных дворян. Посмотрим.
— Пока одни ждут чудес, другие их совершают.
Великий день. День войны, день мира, день грусти, день чуда, день надежды. День, когда баронесса Клодия фон Штейн положила конец вражде, длившейся две тысячи лет, а последняя из рода демиургов покинула этот мир. Моему перу не под силу в должной мере описать то, свидетелем чего мне довелось стать. Слава богам, Эвистрайя и еще несколько элион-эйя были здесь, они смогут пронести песнь о случившемся через века.
Интерлюдия 12.
Новая надежда
Свинцовые тучи нависли над головой, обещая непогоду или даже бурю. Здесь, в высокогорье, лето еще не вступило в свои права. Клодия видела узенькую зеленеющую полоску Кадэна, начинающиеся за ней Серые Земли, пустынные и жаркие, но тут, в Золотых Полях, все еще лежал льдистый, напоминающий крупу снег. Ноги девушки утопали в нем, перемешанном с мелким пепельно-желтым песком. Если всего, что сделала и намеревалась сделать Клодия, окажется недостаточно, ее тело, тела всех ее друзей и еще многих, многих людей и нелюдей найдут в этом мерзком холодном месиве свое последнее упокоение. Баронесса крепче сжала в кулаке древко арагонского вымпела, еще раз обернувшись на доверившихся ей соратников.