Чтение онлайн

на главную

Жанры

Аракчеев: Свидетельства современников
Шрифт:

Почтеннейший Яков Гаврилович, до тонкости изучивший нрав и требования графа Аракчеева, во все время нашего путешествия читал нам наставления, как вести себя в гостях у графа, где молвить «да», где — «нет», а где и совсем промолчать.

— Но, смотрите, — прибавлял он, — при всяком ответе величать графа отцом и благодетелем!

Наконец раздался благовест к обедне, и мы, подтянувшись и еще раз оправившись, выстроились поротно по два в ряд и отправились в церковь. По окончании литургии и молебствия наша команда выстроилась перед церковью в ожидании выхода великого Могола [424] военных поселений. Вышел наконец и он.

424

Великие Моголы — династия правителей

Могольской империи в Индии (XVI–XIX вв.); в переносном значении — символ ничем не ограниченной власти.

— Здорово, гренадеры!

— Здравия желаем вашему сиятельству, — гаркнули мы всеми легкими.

— Здоров ли ваш полковой командир? — спросил граф.

— Слава Богу! Поручил нам поздравить ваше сиятельство с престольным праздником, — ответил уже один Яков Гаврилович.

— Спасибо! Прошу вас, молодцы, разделить со мною трапезу, — сказал Аракчеев.

Нам скомандовали направо и повели в стройном порядке, как на параде, в подвальный этаж бельведера графского дома, где уже был накрыт стол человек на тридцать. Выстроившись в столовой в том же порядке, как и по выходе из церкви, но уже без киверов, мы ожидали нашего шефа. Он вошел и еще раз поздоровался с нами. Вместе с Аракчеевым в столовую вошли: командир Архангельского порта — Миницкий, тверской помещик Волынский [425] и еще какой-то статский — как я узнал после — действительный тайный советник Балтазар Балтазарович Кампенгаузен [426] .

425

Волынский Михаил Михайлович (1761–1837) — генерал-майор в отставке, помещик Бежецкого уезда (ему принадлежало имение Борисовское), приятель А.

426

Кампенгаузен Балтазар Балтазарович (1772–1823) — барон; в 1811–1823 гг. государственный контролер, член Государственного совета, в июле — августе 1823 г. министр внутренних дел.

Обед начался тем, что лакей в ливрее, обшитой басонами [427] с Аракчеевским гербом, на котором красовался известный девиз: «Без лести предан», внес поднос с небольшим графином водки и крошечною, вроде дамского наперстка, рюмкою синего стекла. Сначала поднесли, конечно, графу, потом гостям, по старшинству их чинов, а наконец и нам — гренадерам. Когда очередь дошла до меня, я, по молодости своей, пропустил мимо эту горькую чашу; другие же выпили, с желанием здоровья шефу полка. Уморительно было смотреть, как неловко и с каким страхом брали гренадеры графин, наливали дрожащей рукою рюмочку и, выпивая заключавшиеся в ней несколько капель водки, как-то удивленно посматривали то друг на друга, то на ливрейного лакея, с невозмутимым спокойствием и серьезнейшею физиономиею останавливавшегося перед каждым солдатом.

427

Басоны — позументы, галуны.

После этой церемонии все присутствовавшие, помолясь в передний угол, уселись за стол, и начался не пир, а очень и очень скромный обед. Нам, нижним чинам, подали щи с кислой капустой, пироги с говяжьей начинкой, жареную говядину и какую-то кашу, а в заключение обеда по стакану кислейшего белого вина, вроде известного русского кислого кваса.

Когда стаканы были налиты этой кислятиной, представитель наш, Яков Гаврилович Протопопов, встал со своего места (конечно, за ним поднялись и мы все) и провозгласил тост за здоровье сиятельного хозяина. После этого все гости поднялись и, помолясь Богу, обратились с благодарностью к Аракчееву, который в ответ пробормотал что-то вроде: «Чем богат, тем и рад».

В это время в столовую явилась дама с извинением, что по некоторым обстоятельствам не могла принять участия в обеде. Дама эта, одетая, впрочем, очень просто, невольно обращала на себя внимание своим гренадерским ростом, дебелостью и черными, огненными глазами. Это была известная тогда не только по военным поселениям, но и по всей России Настасья Федоровна Шумская, занимавшая высокий пост в Грузине в качестве друга Аракчеева.

Когда мы, выстроившись фронтом, в две шеренги — унтер-офицеры в первой, а рядовые — во второй, провозгласили:

«Благодарим покорнейше, ваше сиятельство, за хлеб, за соль!» — Аракчеев проговорил:

— Спасибо и вам, господа гренадеры, что не забыли меня, старика. Прошу и впредь меня помнить!

В эту минуту вошел официант с подносом, на котором лежали какие-то бумажные свертки в виде небольших колбасок. Лакей подошел сперва к Протопопову, а потом и ко всем нам.

— Прошу принять от меня на дорогу, — сказал граф.

Мы, конечно, разобрали поднесенные нам свертки и поблагодарили.

— Спасибо, — сказал еще раз Аракчеев, — передайте мой поклон Федору Карловичу (фон Фрикену) и попеняйте ему, что не удостоил меня, старика, своим посещением.

— Счастливо оставаться вашему сиятельству, благодарим покорнейше! — прогремели мы всею командой и мерным шагом в прежнем порядке отправились на свою квартиру, в деревню Палички.

— Ну, что, молодцы? Хорошо ли вас угостили? — спросил нас квартирный хозяин, лукаво улыбаясь.

— Всем довольны! — отвечали мы и, помня наставления Якова Гавриловича, прибавили: — Это не начальник, а отец родной, истинный благодетель!

Тотчас по приходе с обеда мы переоделись, уложили вещи и тронулись в обратный путь, и только когда прошли последнюю деревню, почувствовали себя на свободе и обратились к своей подводе, на которой между мундирами и амунициею у старых солдат припрятаны были узелки с хлебом. Из страха к хозяину-графу и вследствие невыносимо тесных мундиров мы очень плохо пообедали, поэтому теперь вся команда порядком набросилась на сухой хлеб. Потом мы полюбопытствовали — что заключается в тех бумажных колбасках, которыми нас угостили вместо десерта. Оказалось, что в поднесенных нам свертках было по десяти медных пятаков, а в свертке Протопопова, как фельдфебеля, двадцать.

— Ничего! — проговорил один солдатик. — Годится на баню и свечку, а не то, пожалуй, хватит и пропустить малую толику.

— Ну, брат, — заметил старый усатый унтер, — лучше отслужи-ка молебен царице небесной, что вынес Бог тебя целого, да чтобы не пришлось к Рождеству опять отправляться за этими пятаками.

Молчание остальных гренадер ясно свидетельствовало, что слова старого служивого выражали общее мнение; даже сам Яков Гаврилович не нашелся, что сказать в защиту графского обеда, только нахмурил свои густые брови да как-то конфузливо крякнул.

VI

В исходе 1825 года Аракчеев, будучи в нашем полку, осматривал строительные работы, которыми остался очень недоволен, и производителя работ, инженерного капитана Симкова, посадил лично сам на гауптвахту за решетку вместе с арестованными нижними чинами; при этом граф, почти не помня себя от раздражения, сам запер дверь арестантской комнаты и ключ положил к себе в карман.

Когда Аракчеев, ведя за собою несчастного Симкова, проходил мимо дома, занимаемого холостыми офицерами, около этого дома можно было заметить мужика с окладистою черною бородою и с Георгиевским крестом на груди; это был голова села Грузине, Шишкин [428] . Завидя графа, он скрылся за дом, а когда процессия миновала, обратился к одному из бывших тут офицеров с просьбою доложить полковому командиру, что ему необходимо переговорить с ним по секрету от графа. Фон Фрикен подошел к нему и спросил:

428

Павел Алексеев Шишкин сменил Ивана Дмитриева на посту бурмистра.

— Что надо?

— У нас в Грузине, ваше высокоблагородие, неблагополучно, — проговорил Шишкин. — Настасья Федоровна оченно больна.

Фон Фрикен побледнел и, бросившись за Аракчеевым, дрожащим голосом передал ему известие, привезенное грузинским головой.

Граф вздрогнул, лицо его вдруг как-то исказилось, и он… зарыдал…

Вид плачущего Аракчеева представлял зрелище до того поразительное, что нам всем, людям, более или менее не расположенным к нему, перенесшим от него много обид и оскорблений, сделалось, однако ж, как-то не по себе, стало жутко, стало даже жалко его. Нам тяжело было видеть неподдельное горе этого человека-зверя, не знавшего ни жалости, ни сострадания к своим подчиненным и подневольным, хладнокровно, не содрогнувшись, подписывавшего смертные приговоры, — говорю «смертные», так как наказание шпицрутенами через 1000 человек три-четыре раза — несомненно, та же смертная казнь, только медленная и потому гораздо мучительнейшая… Только в эту минуту — может быть, в первый раз во всю его жизнь — проглянула в Аракчееве человеческая сторона, выказалось, что и он не был чужд человеческого чувства…

Поделиться:
Популярные книги

Искушение генерала драконов

Лунёва Мария
2. Генералы драконов
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Искушение генерала драконов

Купеческая дочь замуж не желает

Шах Ольга
Фантастика:
фэнтези
6.89
рейтинг книги
Купеческая дочь замуж не желает

Измена. Свадьба дракона

Белова Екатерина
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
эро литература
5.00
рейтинг книги
Измена. Свадьба дракона

Расческа для лысого

Зайцева Мария
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
8.52
рейтинг книги
Расческа для лысого

Пустоши

Сай Ярослав
1. Медорфенов
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Пустоши

Гром над Империей. Часть 2

Машуков Тимур
6. Гром над миром
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.25
рейтинг книги
Гром над Империей. Часть 2

Князь

Шмаков Алексей Семенович
5. Светлая Тьма
Фантастика:
юмористическое фэнтези
городское фэнтези
аниме
сказочная фантастика
5.00
рейтинг книги
Князь

Газлайтер. Том 4

Володин Григорий
4. История Телепата
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Газлайтер. Том 4

Инквизитор Тьмы 2

Шмаков Алексей Семенович
2. Инквизитор Тьмы
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Инквизитор Тьмы 2

Черный дембель. Часть 1

Федин Андрей Анатольевич
1. Черный дембель
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Черный дембель. Часть 1

Школа Семи Камней

Жгулёв Пётр Николаевич
10. Real-Rpg
Фантастика:
фэнтези
рпг
5.00
рейтинг книги
Школа Семи Камней

Ваше Сиятельство 3

Моури Эрли
3. Ваше Сиятельство
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Ваше Сиятельство 3

Последний попаданец 5

Зубов Константин
5. Последний попаданец
Фантастика:
юмористическая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Последний попаданец 5

Под маской моего мужа

Рам Янка
Любовные романы:
современные любовные романы
5.67
рейтинг книги
Под маской моего мужа