Аракчеев
Шрифт:
Справедливости ради надо сказать, что и сам кадет Аракчеев, оказавшись у офицеров в фаворе, стал пользоваться этим своим положением для отмщения обид. И, как нередко это бывает, в мести своей причинял зло чаще не прямым своим обидчикам, а всем, кому мог. Упоминавшийся уже нами однокашник Аракчеева генерал Д. свой рассказ о том, как били кадеты будущего генерала, закончил замечанием, что тот «со всеми обходился неприязненно, и когда его сделали старшим, то он сам, в свою очередь, стал бить всех». Другой современник Аракчеева, также близко знавший его по кадетскому корпусу, отзывался о нем еще резче: «Аракчеев был сержантом в корпусе и отличался как своими успехами в науках, так в особенности своею ретивостью ко всем военным порядкам. Действительно, он замечателен своими способностями, познаниями и усердием; но он нестерпимого зверства, которое он уже выказывал над кадетами».
Однажды дело дошло до того, что на Аракчеева было совершено настоящее покушение. В классную комнату,
Чем более враждебными становились взаимоотношения Алексея Аракчеева со своими товарищами-кадетами, тем теснее сближался он с преподавателями и начальством. П. И. Мелиссино на какое-то время, вероятно, забыл того странного мальчика, который в первую половину 1783 года каждое утро на протяжении целых шести месяцев топтался вместе со своим отцом на его директорской лестнице. Во всяком случае, в первое время пребывания Алексея в корпусе он не проявлял к нему никакого интереса. Лишь года два спустя, встретив его на прогулке в корпусном саду в мундире унтер-офицера, Петр Иванович взглянул на него с любопытством и, не сдержав удивления, выдохнул: «Как скоро!»
С этого момента директор корпуса уже не упускал Алексея из виду. Благорасположение его к способному кадету крепло. Об отношениях, которые сложились между ними, свидетельствует письмо Мелиссино к Аракчееву от 4 апреля 1787 года. «Искреннейшее и чистейшее удовольствие, без сомнения, ощущает нежный отец, видя процветающих детей своих, — обращался Петр Иванович к Алексею. — Так как я питаю к вам чувства отца, то я вне себя от восхищения, любезный друг мой, что могу оказать оныя на деле. Последний экзамен и отношения офицеров ваших оправдывают те надежды, кои я имел о вас. Я видел, что вы всегда были заняты тою целию, которой вы должны достичь, и что употребили всевозможные старания, дабы к оной приблизиться. Заметил также, что, чувствуя всю важность того благородного звания, призывающего вас на поле славы, вы так проникли в чувства чести и покорности, коих оно требует от вас, что познакомились с науками, ему необходимыми… В знак моего одобрения и той выгодной мысли, которую я имею о вас, я открою вам, любезный друг мой, открою вещь неоцененную, потеря коей невозвратна. Она состоит в употреблении вашего времени. С сегодняшнего дня вы властны посещать классы или заниматься у себя, — вы сами себе составите план наук и будете одной совести вашей отдавать в оном отчет. Вы чувствуете всю важность сего отличия и сей свободы, кою я вам доставлю: для многих других сие бы послужило смертельным ядом, которое бы отняло всю деятельность; для вас же сие послужит новым поощрением и доброе мое мнение о вас скоро совершенно оправдается. Итак, продолжайте, любезный друг мой, продолжайте идти по стезям наук и чести, обдумайте все то, что некогда отечество может потребовать от вас, и все, что ожидают от вас наставники и начальники ваши».
Летом 1787 года завершался четвертый и последний год пребывания Алексея Аракчеева в Артиллерийском и Инженерном корпусе. Он должен был решить для себя вопрос о том, по какой военной стезе идти ему далее — по артиллерийской или инженерной. Где-то зимой или весной указанного года Алексей обратился к своему отцу со следующим письмом [62] :
«Дражайшей Родитель и Милостивый Государь батюшка Андрей Андреевич.
Писмо ваше радительское, также запас и авес по реэстру исправно получили, за которое приношу мою нижайшую благодарность. За авес Николай Федорович вас много благодарит и при сем прилагаю от него писмо, а денги я от него еще не получил, он говорит, что теперь денег нет <…> Мне к ним нынеча, батюшка, некогда было, потому что я спешил отправить Радиона, да у нас же в роте <…> ушел в отпуск фельдфебель, так я его должность теперь правлю, так вы, М. Г. батюшка, знаете, какая ето дол[ж]ность, а у нас же в роте и во всем корпусе стало очень строго. А я напишу к нему по почте. Теперь осмелюсь вас просить, пожалуйте приезжайте к нам нынишним летом, так мне бы пожаловали родительской совет, в которую мне службу выгоднее выходить в ынженерную или в артиллерийскую, так я и старался бы… Прошу вашего родительского благословения, на век пребуду верной и покорной сын и слуга Алексей Аракчеев».
62
Оно сохранилось среди бумаг, обнаруженных К. К. Ивановым в гарусовском доме семьи Аракчеевых. Я привожу его текст, сохраняя особенности орфографии оригинала.
На
Еще не премину вас уведомить, что у нас ныне вышли 12 человек в полевую артилерию, и открылся выпуск на всегда во флот…»
63
Алексей упоминает в этом письме брата Петра — брат Андрей в то время уже учился в Артиллерийском и Инженерном кадетском корпусе, и сестру Марию. Следовательно, Анна, самая младшая его сестра, в 1787 г. еще не родилась.
27 сентября 1787 года Алексей Аракчеев получил чин поручика от армии [64] . Однако несмотря на то, что его учеба в Артиллерийском и Инженерном шляхетском кадетском корпусе закончилась, он не покинул это учебное заведение. Вместе с двумя другими кадетами, лучше всех усвоившими учебный курс (Федором Карамзиным и Василием Хотяевым), Алексей был оставлен при корпусе. Директор Мелиссино поручил ему преподавать математику и артиллерию, а в дополнение, зная его приверженность к порядку, возложил на него обязанности заведующего корпусной библиотекой. Надо заметить, что библиотека корпуса по подбору специальной литературы являлась одной из лучших в России. И Алексей сумел сполна воспользоваться ее богатствами для углубления своих познаний в области артиллерии.
64
В библиографическом справочнике Д. Н. Шилова «Государственные деятели Российской империи. 1802–1917» (СПб., 2001. С. 49) в качестве даты присвоения Аракчееву чина подпоручика армии указана дата 12 сентября 1787 г. Однако сам Алексей Андреевич в своих «Автобиографических заметках», начертанных на прокладных белых листах принадлежавшей ему книги Святого Евангелия, записал: «Сентября 27-го дня, 1787 года пожалован Алексею Аракчееву первый обер-офицерский чин от армии поручика» (Русский архив. 1866. № 6. Стб. 922).
Когда в 1788 году началась война России со Швецией и поручику Аракчееву дали задание срочно подготовить артиллерийскую команду, он смог самолично создать специальное учебное пособие для ускоренной подготовки артиллеристов под названием «Краткие артиллерийские записки в вопросах и ответах». Уровень данного пособия был столь высоким, что его авторство приписали впоследствии генералу П. И. Мелиссино. Не верилось, видно, что такое мог написать молодой офицер, едва вышедший из кадетов.
Обучая команду артиллерийскому делу, Алексей не жалел ни времени, ни сил и, естественно, добивался успеха. 11 января 1789 года ему был присвоен чин подпоручика артиллерии, который в армии соответствовал чину поручика. Тогда же Мелиссино назначил его командиром гренадерской роты, образованной из лучших фронтовиков. Но самой главной наградой честолюбивому офицеру стала протекция, оказанная ему директором училища.
В рассматриваемое время графу Николаю Ивановичу Салтыкову понадобился учитель для сына, и он обратился к директору Артиллерийскою и Инженерного корпуса с тем, чтобы тот подыскал ему толкового офицера. Петр Иванович рекомендовал Аракчеева. Так бедный, но образованный дворянчик оказался в доме видного вельможи, только что назначенного президентом Военной коллегии [65] . Помимо дополнительных денежных средств, в которых Алексей, не получавший от родителей материальной помощи, весьма нуждался, это давало ему новые возможности сделать карьеру.
65
До этого в течение двух лет (с 1788 г.) Н. И. Салтыков занимал пост вице-президента, а еще ранее (с 1783 г.) осуществлял «главное надзирание при воспитании» великих князей Александра и Константина Павловичей.
С помощью строгого и способного учителя из кадетского корпуса сын Салтыковых быстро усваивал учебный материал. Радуясь успехам сына, граф Николай Иванович и его супруга Наталья Владимировна регулярно делали Аракчееву различные подарки, и нередко дорогие. Однажды графиня подарила ему золотые часы.
За время, прошедшее со дня окончания учебы в корпусе, Алексею ни разу не удалось вырваться к родителям в деревню. Зная беспредельную работоспособность и чрезвычайную исполнительность молодого офицера, директор Мелиссино взвалил на него столько разных поручений, что не мог без ущерба для корпуса предоставить ему отпуск. Но граф Салтыков, желая отблагодарить учителя своего сына, сумел сделать так, чтобы ему дана была возможность посетить родителей.