"Аратта". Компиляция. Книги 1-7
Шрифт:
У Ардвана перехватило дыхание. Его вдруг осенило, что если так – речь идет уже не просто о мятеже, а о вражеском войске в самом сердце его страны. Ни Ширама, ни кого-либо из его людей не интересуют условия примирения. Они не предъявляют требований и не собираются идти на уступки.
– Ты предатель!.. – зашипел разъяренный государь.
Мысли его метались. Никогда прежде он не сталкивался с такой неслыханной дерзостью. Однако Ширам как будто и не слушал его.
– Но твой сын, вероломный Ардван, повелитель арьев, твой сын Аюр – мой друг, – продолжал он. – Ты еще не узнал его после возвращения. Так
Ширам повернулся спиной к государю и поднял голову, глядя на тонкое лезвие лунной косы, сияющее в темно-синем небе. Косы, отсекающей ненужное, прерывающей жизни всех живущих.
Ардван не отрываясь смотрел ему в спину, борясь с желанием даже не выстрелить – подлый накх не заслуживал почетной смерти воина, – а смять его боевой колесницей, растоптать копытами коней, измазать плиты мостовой ошметками гнусного изменника! И в то же время, слушая Ширама, он с ужасом осознавал, что в словах саарсана есть смысл и что трон Аратты только что потерял свою самую надежную опору… Что, быть может, вот эти всадники, окружившие его, – последнее и единственное, что у него осталось…
От этого ощущения Ардван покрылся холодным потом. Казалось, что смерть, усевшись на кореннике его упряжки, обернулась и хохочет, скалясь, ему прямо в глаза. Привычный мир, великая Аратта, оплот покоя и порядка, рушилась и таяла, как песочная крепость во время прилива. Если сейчас он не сможет переломить неумолимый ход событий, значит все кончено – прежней Аратты больше нет и не будет.
– Где следы? – глухим тихим голосом спросил Ардван.
– Там, где стоит твоя колесница, – поворачиваясь, ответил Ширам. – Вы их затоптали.
– Ты сделал это нарочно?
– Да. Теперь лишь я могу сказать, что это были за следы и каковы на вид похитители. А твоим следопытам, государь, тут уже нечего делать.
– Ты мерзавец, Ширам!
– Как скажешь. Это что-то меняет?
Ардван взглянул на накха с бессильной ненавистью:
– Хорошо, я поверю твоему слову. Но Аюна должна вернуться во дворец сегодня же. И горе тебе, если…
Государь прикусил язык, понимая, что, если до Ширама дошли сплетни о царевне и мохначе, то слова вроде «обесчестил» могут вызвать у него только смех.
– Горе тебе, если ты обошелся с царевной недостойно!
– Я не могу этого сделать, – ответил повелитель накхов. – Ибо у меня нет уверенности, что, когда мы найдем Аюра, ты любезно привезешь ее ко мне в крепость. Но если хочешь, то можешь видеться с ней здесь. Единственное условие – приходи один. Если у тебя больше нет других пожеланий, я предлагаю начать поиски.
Аюр прислушивался, стараясь тщательно запомнить доносившиеся сквозь плотную ткань звуки. Вначале, когда ему ремнями стягивали лодыжки и запястья, он пытался сопротивляться, дергался и вырывался, но тупой удар по
Затем его прислонили к стене, открыли какую-то дверь и поволокли вниз. Аюр насчитал двадцать ступеней. Вновь грохнул засов. Царевича втащили в холодное и сырое помещение. Сняли путы, сдернули с головы ткань, и, покуда наследник престола моргал и вертел головой, стараясь понять, куда его притащили, похитители вышли.
– Эй, вы! – крикнул он вслед ушедшим. – Идите к моему отцу и скажите, что так он от меня ничего не добьется!
– Они не пойдут к твоему отцу, – послышался вдруг из темноты чей-то негромкий надтреснутый голос.
– Кто тут? – обернулся царевич, стараясь разглядеть говорившего. Но подземелье было погружено в кромешную тьму.
– Тот, кто был здесь до тебя и теперь здесь же, рядом с тобой.
– Но имя? У тебя же есть имя? Я – царевич Аюр, сын повелителя Аратты!
– Да, я понял. Кто бы еще требовал у серых, как пыль, стражников отправляться к своему отцу, не называя его по имени?
Аюр встал, держась за стену, и, морщась от боли, сделал несколько шагов к говорившему.
– Я – царевич Аюр, – повторил он. – Мне не место здесь.
– А кому место?
Судя по голосу, говоривший был очень немолод. Еще царевичу показалось, что чересчур дерзкий старец разговаривает с северным выговором. Но впрочем, Аюр не слишком разбирался в наречиях отдаленных уделов. В холодном лесном краю, называемом Бьярмой, он никогда в жизни не бывал, да и не собирался туда.
– Слушай, старик, я не знаю, почему ты здесь сидишь, да мне и дела до того нет, – нетерпеливо ответил он. – Но за мной уж точно никакой вины нет!
– Твоя вина уже в том, что ты сын повелителя и наследник престола.
– Что за наглость! Я хочу знать, с кем я говорю! – возмутился юноша.
– Со мной.
– Я не вижу тебя!
– От моего имени тебе знаний не прибавится. А то, что не видишь… Зачем тебе меня видеть? Ты в своей жизни много лет ходил, широко открыв глаза, но много ли увидел?
– Много, – удивленный поворотом разговора, ответил Аюр. – Я пересек весь Змеиный Язык с восхода на закат, побывал в Затуманном крае, видел разные земли и племена. Видел зверей, о которых никто здесь и не слыхивал…
– И не видел, как погибает Аратта, – вздохнул старец в темноте. – Что толку, что ты видел зверей и людей, если так и не узрел главного?
– К чему все эти речи? Я хочу выбраться!
Аюр на ощупь отыскал дверь и стал колотить в нее кулаками.
– Ребенку, для того чтобы увидеть свет и выйти из чрева матери, приходится ждать девять месяцев. Ты уже не ребенок, но все еще не созрел, чтобы увидеть свет.
– Да кто ты такой?
– Не это должно тебя тревожить, – со вздохом ответил старческий голос. – Лучше поразмысли в тишине о том, что услышал, а я пока посплю…