"Аратта". Компиляция. Книги 1-7
Шрифт:
Сидящий за накрытым столом Аршалай брезгливо взглянул на красные точки на кафтане, обтягивающем его чрево, и содрогнулся. Сразу вспомнил, как некогда здесь, в этой самой горнице, все было в точно таких же брызгах… И почти наяву услышал над левым ухом тихий вздох…
«Только не сейчас, пожалуйста, хоть сегодня не торопись!»
– Криворукий! – наместник Бьярмы вместе с креслом отодвинулся от края стола. – Смени скатерть немедленно!
– Сейчас-сейчас, ясноликий, – засуетился арсури, – я же от усердия, прости дурака…
Аршалай скривился, схватил
– Мало! – буркнул он. – Что, в самом деле больше нет?
– Увы…
– Ну и Хул с ним! А что есть?
– Бьярская настойка на морошке, ясноликий. Но достойно ли…
– Тащи!
Настроение Аршалая сразу улучшилось. Наместник представил себе жену и довольно усмехнулся: «Видела бы меня сейчас благородная супруга! Заклевала бы, – дескать, жирная свинья хлещет пойло простолюдинов, совсем опустился! Хорошо, что я бросил ее в Майхоре. Надеюсь, ее уже повесили на воротах…»
Желтоватая настойка полилась из бочонка в кубок. Аршалай схватил кубок, не дожидаясь, пока тот наполнится доверху:
– Ну, во имя Исвархи, за удачу, да хранит меня небо!
С недавних пор Аршалай предпочитал трапезничать в одиночестве. Поначалу он приглашал на застолье избранных приближенных, чтобы сплотить беглецов из Майхора и поднять их боевой дух. Однако скоро стал замечать в глазах сотрапезников сперва недоумение, а потом и презрение. На том приглашения закончились.
Морошковая настойка обожгла горло и почти сразу затуманила разум наместника. Вскоре в этом тумане начали таять угнетавшие Аршалая беды и тревоги. Надо было сразу с нее и начинать! Кстати, и в окнах посветлело – сквозь облака проглянуло нечастое в эту пору солнце.
Ну чем не знамение Исвархи? Может, Господь наконец обратит на наместника Бьярмы око милости?
– Вынеси кресло наружу! – приказал повелитель Бьярмы. – Желаю склониться пред ликом господа Солнца…
С кубком в руке Аршалай неторопливо вышел на висячую сенницу. Что и говорить – место для Гуляй-крепости на этот раз он выбрал просто загляденье. Внизу, под утесом, на котором сложили передвижную крепость, волнами простирались заснеженные дали еловых лесов. Над ними вздымались белые кручи гор. То был Змеиный Язык – совсем близко!
– Чуть-чуть не хватило, – пробормотал Аршалай, устремив на него мутный взор. – Еще бы пару лун…
Он приказал перенести Гуляй-крепость в предгорья Змеиного Языка совсем недавно, в начале весны, – и не уставал себя хвалить, что успел вовремя…
Аршалай перебрался сюда сразу после ужасной поездки в Яргару. Перевез часть придворных, новую охрану, почти все оставшееся городское войско Майхора… Брал только арьев и их слуг, привезенных из южных областей Аратты, – тех, от кого точно не стоило ждать удара в спину…
Остальных бросил в Майхоре и больше о них не вспоминал.
Гуляй-крепость была поставлена на скальном выступе прямо над Великим Рвом. Место удачное и для обороны, и для наблюдения за строительством. Взгляд Аршалая скользнул по исполинскому
В начале зимы, получив приказ остановить строительство, Арлашай после долгих тягостных раздумий решил продолжить рытье Великого Рва за свой счет. Точнее, за счет казны Бьярмы, что, в сущности, было одно и то же. В любом случае Аршалай рассчитывал вернуть золото с лихвой.
Следуя советам мохначки Айхи, разведчики Аршалая исследовали предгорья и обнаружили огромные пещеры – намного ближе к стройке, чем те, в которых пропал Варлыга с его беглыми вендами.
Вот тогда Аршалай и принял решение. Ни с кем не советуясь и даже не уведомив Солнечный Престол, он переделал чертеж и изменил направление Рва. Его «хуловы печи» давали превосходное железо, и лопаты больше не ломались, даже вгрызаясь в мерзлую землю.
Всю зиму, несмотря на морозы и снегопады, работа продвигалась очень быстро. Арлашай хорошо кормил землекопов, не изнурял, лечил – понимал, что новых ссыльных ему уже не пришлют…
Ничего – когда весной придут воды Змеева моря, наместнику возместят все расходы и назовут спасителем Аратты!
А потом… Ясный Сол, что же началось потом!
Аршалаю было так тягостно вспоминать о тех днях, что он едва не прослезился прямо на глазах у слуг. Только щедрый глоток настойки, спешно поднесенной верным арсури, сумел не то чтобы вернуть ему прежнее самообладание, но хотя бы помог ненадолго забыть о гложущем его невыносимом страхе…
Итак, весной случилось внезапное: сошли с ума бьяры. Обезумели сразу всем народом!
«Зарни Зьен опять явился! Он идет спасти нас от потопа!» – донесения о подобных разговорах начали приходить постоянно и со всех концов Бьярмы. Аршалай сперва не придавал им значения. Бьяры обожали своего Небесного Всадника и считали, что на этот раз он воплотился в государе Аюре. А с ложными царевичами было покончено еще осенью.
Потом наместнику сообщили, что Каргай поймал новое воплощение Зарни Зьена и это вовсе не царевич, а какой-то старый слепой калека. Аршалай только пожал плечами и посмеялся над правителем Яргары. Дескать, тот так вошел во вкус охоты за ложными царевичами, что все никак не может остановиться…
Тут взбунтовались переселенцы в Белазоре. Аршалай подавил бунт без всякого труда. Видно, новый Зарни еще не успел влить яд в уши местных жителей – и Аршалай, вдохновленный легким успехом, расслабился.
А зря…
В один далеко не прекрасный день бьяры в одночасье, словно следуя приказу, взяли – и ушли… Причем не только подневольные землекопы с Великого Рва, но и наемные слуги, и стряпухи, и дровосеки, и брадобреи – вообще все! Аршалай был страшно зол. Велел срочно нанять новых, старых вернуть и примерно наказать…