Аравийский рейд
Шрифт:
– Буксир?!
– Какого черта?
– Куда это нас намереваются тащить?..
Народ дружно подходит к леерам, и замешательство быстро сменяется возгласами:
– Глядите, наш новый стармех!
– И ящик. Ящик на баке!..
Катер уже близко, и все отлично видят старшего механика, беспечно пускающего по ветру табачный дымок. А на буксирном баке и впрямь темнеет заветный ящик. Настроение разом устремляется вверх. Раз Говорков решил проблему с дизелем – стало быть, конец проклятому авралу.
Скоро катер намертво пришвартован к борту. Стармех поднимается по трапу, а вахтенный опять надрывается в микрофон:
– Палубной
Ящик осторожно взмывает над приземистым буксиром и, проплыв над бортом танкера, исчезает в темноте приемного трюмного люка. Готово – новый дизель на «Тристане»! Сейчас мотористы дружно демонтируют неисправный, перекинут его на буксир, и… прощай, любимый берег!
Под вечер я докладываю в ходовую рубку об успешном испытательном пуске только что установленного дизель-генератора.
Порядок! Жизнь танкера вновь течет по строгому походному графику: мы покидаем гостеприимную бухту Новороссийска и берем курс на Босфор.
После ужина нагоняю в коридоре Стаса. Он зол и неразговорчив, на скуле отчетливо виден след боцманского кулака.
Подбадриваю товарища как могу:
– Знаешь, мне иногда тоже хочется добра и справедливости. Особенно когда понимаю, что патронов на всех не хватит.
– Убью эту суку, – цедит он в ответ. – При первой же возможности убью…
Глава четвертая
Босфор – Мраморное море – Дарданеллы – Эгейское море
Когда-то я носил форму морпеха и более года провел в походах на десантных кораблях. Благодаря тому опыту моя адаптация к судовому бытию на «Тристане» проходит безболезненно и быстро.
Друзьям тяжелее. Особенно Стасику, привыкшему вне боевых действий чуть не каждый вечер лупить пиво в обнимку с грудастыми телками. С другой стороны, Валере и Стасу на танкере комфортнее, чем на спецназовской базе. Тут тебе и умывальник рядом с койкой, и гальюн в двух шагах, и душ с горячей водой под боком, и столовка на том же «этаже» – даже на улицу выходить не надо. В гарнизоне-то оба живут в холостяцкой общаге, построенной в далеком девятнадцатом веке. Соответственно и бытовые условия – родом из той же эпохи. Это мне, как женатику, в свое время подфартило с однокомнатной служебной квартиркой, которую опосля моего развода командиры почему-то позабыли потребовать взад. А парням до пенсии светит слушать отовсюду пьяные вопли, спать на дырявых казенных простынях и воевать с наглыми крысами.
Работа по установке новенького дизель-генератора завершена. О двенадцатичасовой заминке напоминают останки пустого деревянного ящика, перенесенные мною в одно из подсобных помещений рядом с машиной…
Итак, «Тристан» вернулся на линию заданного маршрута, за полтора суток пересек по диагонали Черное море, а позавчера миновал Босфор.
Босфор. Это звучное название всегда ассоциировалось в моем сознании с короткой протокой, соединяющей черноморскую акваторию с чем-то там еще. На деле же я поразился гигантским размерам созданного природой русла. Перед заходом в «северные ворота» наш танкер уменьшил ход до малого и шесть часов лавировал меж западным и восточным берегами, расстояние меж которыми временами сокращалось до опасных семисот метров. Над головою проплывали «летящие» конструкции подвесных мостов, слева и справа тянулся бесконечный Стамбул, разделенный проливом на европейскую и азиатскую части. Вырвавшись из тесноты в просторы Мраморного моря, «Тристан» подвернул на запад, увеличил скорость и полдня резво шел вдоль пестрого турецкого побережья, покуда не достиг Дарданелл. Эта кишка оказалась в два раза длиннее Босфора, и, устав созерцать однообразную картину, я отправился спать.
Близится ночь. В этих широтах ночи наступают неожиданно и быстро, не оставляя для сумерек более пятнадцати минут. Вернувшись из душа, намереваюсь перед сном полистать один из десятка стареньких журнальчиков, оставленных в шкафу над столом прежним хозяином каюты. Что-нибудь из серии «Садовод-маньяк» или «Химия и смерть»…
Внезапно раздается стук в дверь. Робкий и тихий – словно припозднившийся гость сомневается в целесообразности визита.
– Открыто.
Дверь распахивается, на пороге нахохленным чижиком с ноги на ногу переминается Рябов. Раньше он никогда ко мне не приходил.
Подавив недоумение, интересуюсь:
– Что-то хотел, Юрий Афанасьевич?
Вместо ответа он мелко кивает и нервно оглядывается в слабо освещенный дежурными лампами коридор.
Приглашаю войти. Он делает шаг. Прикрыв за собой дверцу, прислушивается к звукам. Повернувшись ко мне, шепчет:
– Глеб Аркадьевич, у вас водочки не найдется?
Вот так. Стоит налить одному, как выстраивается очередь.
Ладно, парень ты вроде ничего; отношения у нас сложились нормальные, деловые. Достаю из холодильника бутылку, наливаю полстакана.
– Держи. Но имей в виду: закуски нет, и водка кончается.
Моторист глотает отпущенную порцию, занюхивает рукавом.
Мычит:
– Мне водки боле не надо. С тех пор как шарахнуло током, пить почти перестал. Я это… сказать хотел.
– Присаживайся.
– Не, – бодает гость лбом воздух, – сидеть некогда. Скажу и отчалю, а то еще хватятся.
Парень торопится и нервничает. Похоже, собирается сообщить нечто важное. Я сохраняю невозмутимость, жду.
– В общем, так, – решается он, – когда вы катером отправились на берег, в машину заявились старпом с Сульдиным. Позже к ним присоединился Ишкильдин.
– Вот как? И зачем же?
– В отказавшем генераторе ковырялись – искали неисправность.
– Нашли?
– Понятия не имею. Меня отправили осматривать кран на тот случай, если у вас получится привезти другой дизель-генератор.
Пожимаю плечами и делаю растерянно-равнодушный вид.
– Не понимаю. Ну, вышел из строя генератор. Мы-то здесь при чем, Юрий Афанасьевич?
– Вы же старший механик и за все в ответе. За любую неисправность машин и агрегатов. Вот я и решил предупредить на всякий случай. Чтоб в курсе, значит, были.
– Спасибо. Водки еще налить?
– Не, хватит.
– А по поводу дизеля… Уверен: в отказе нашей с тобой вины нет. Мы же вместе его осматривали со всех сторон. Если б не запарка со временем, то наверняка разобрались бы в причине поломки и починили. Верно?
– Сто процентов! – лыбится Рябов. – Ну, бывайте. Пошел… И это… – тормозит он вдруг перед дверью: – Вы поосторожнее с этими… ну, которых я назвал.
– Чего так?
Мнется. Но говорит:
– Странные они. С такими лучше не связываться.