Аравийский рейд
Шрифт:
– Дальнейшее мне известно. Стало быть, пока весь экипаж держали взаперти и лишь изредка выводили на работы, господин Кравец с радистом Антиповым имели полную свободу?
– Во-во, ёкало-палкало!.. – повторяет боцман любимую присказку. – С нами иногда делили нары для видимости – шоб мы, значится, ничего не заподозрили. А в другое время творили свои черные делишки. Артема Андреевича – дружка маво сердешного – загубили!.. Ни дна им ни покрышки…
Ну, вот и развязываются последние узелки этой запутанной истории; теперь, по крайней мере, многое выглядит
Посмеиваясь, задаю последний вопрос:
– Пистолет для чего украли?
– Не верил я вам. Покуда не увидел, как болтаетесь под пулями на трапе, – не верил.
– Стало быть, неплохие из нас вышли актеры…
Ранний завтрак и беседу с Анатолием Васильевичем прерывает шум в коридоре.
– Глеб Аркадьевич! – влетает в кают-компанию второй помощник Ишкильдин. – Там… Там матрос Торбин просит вас выйти на ют.
Оборачиваюсь:
– Что случилось?
– Катера. Три быстроходных катера на горизонте идут нашим курсом. Приближаются.
– Опять эти темные силы…
Устроив пулемет на леерах ютовой площадки, Торбин стоит рядом и спокойно наблюдает за катерами. Подхожу, протягиваю раскрытую пачку сигарет.
– Как аппарат?
– Дерьмо. Баобабы столько не живут, сколько лет этому пулемету.
Понятно. Если у оружия чрезмерно изношен ствол, то о кучности боя речи быть не может – пули разлетаются веером.
К нашей компании присоединяются трое: старпом, боцман и кок. Вышли покурить, однако на лицах читается беспокойство.
– Патронов маловато, – гудит Скобцев, кивая на огрызок ленты. – Автоматами-то отобьемся?
– Что-нибудь придумаем, – косит в мою сторону Валера. – Подпустим поближе и придумаем.
Это верно. Пиратские катера держатся на удалении полутора километров, а это максимальная дистанция для стрельбы из «ПК».
– А если они из этих штуковин в нас… – робко встревает Литвак, – которые взрываются…
– Из гранатометов?
– Да!
– Для этого надо подобраться совсем близко, а они побаиваются, – успокаиваю Марка Наумовича. Оборачиваюсь к Скобцеву: – Мне нужно в радиорубку.
– Пожалуйста, – безропотно отдает он ключ от корабельной святыни.
Интересуюсь координатами, курсом, скоростью «Тристана» и направляюсь к трапу. У входа в епархию радиста сталкиваюсь с Великом. Грозно интересуюсь:
– Какого черта встал?
– Надоело валяться, Глеб, – жалостливо канючит он. – У меня вправду башка не кружится – хочешь, на нижнюю палубу спрыгну?
Ну да. За последнюю неделю на «Тристане» мы не видели только больных на голову паркурщиков.
– Ладно,
Заходим в рубку. Стас садится в привинченное к полу кресло, я занимаю место за рабочим столом, включаю одну из радиостанций, произвожу настройку частоты. Напялив на голову гарнитуру, произношу позывной абонента и слышу ясный ответ, словно он находится в зоне прямой видимости. На самом деле до встречи с ним в Индийском океане предстоит прошлепать полным ходом не менее трех часов. Я выкладываю общую информацию о положении дел на судне; мы уточняем координаты друг друга, курсы следования. И прощаемся – долгожданный сеанс связи закончен.
– И кто нас встречает? – интересуется Велик.
– Большой противолодочный корабль «Адмирал Пантелеев».
– Далеко?
– Сто сорок миль, или двести шестьдесят километров. Но он чешет навстречу очень быстро – почти тридцать узлов. Так что часа через четыре расслабишься по-настоящему.
– А я и не устал, – улыбается неисправимый оптимист.
В это время оживает корабельная трансляции.
– Внимание на судне! – хрипит в динамике голос Скобцева. – Старшего механика Говоркова Глеба Аркадьевича просят срочно пройти на ют. Повторяю…
– Не устал, говоришь? – поднявшись, направляюсь к выходу. – Тогда пошли вниз – в машину…
В машинном отделении колдует вахтенный матрос. Завидев меня, спешит доложить о состоянии двигателей, систем и агрегатов. Сдерживая усмешку, отмахиваюсь: продолжай работу. С тех пор как на палубе «красуется» шеренга из убиенных нами сомалийцев, команда танкера сделалась шелковой. Если раньше я с превеликим трудом добивался от вахтенных матросов элементарной информации по состоянию машины, то теперь они пашут как черти, бледнеют при моем появлении, вытягиваются в струнку и едва не отдают честь.
Веду Стаса прямиком к одной из подсобок с инструментарием и запчастями. Подсобку я намеренно не запирал – заходи кто хочешь и любуйся разносортным хламом. Ведь запертая дверь всегда будоражит фантазию, всегда притягивает и множит любопытство.
В углу бесформенной кучей высятся останки ящика от нового дизель-генератора, принятого на борт в акватории Новороссийского порта. Раскидываем доски и щиты, опоясанные металлической крепежной лентой, покуда не добираемся до лежащего на полу основания ящика.
Приглядевшись, внимательный человек непременно отметил бы его чрезмерную толщину. Но «отметить» – не означает «лезть» и «курочить». Как знать, может быть, усиленное деревянное дно – требование ГОСТа или другого регламентирующего документа, касающегося перевозки дорогостоящих, высокотехнологичных грузов.
С помощью нехитрых инструментов отрываем несколько верхних досок и собираем части припасенной посылочки в единое целое.
Готово! Мы вовремя заканчиваем сборку – трансляция вновь надрывается голосом старпома, умоляющего поскорее появиться на юте. Фоном к его словам в динамике дробно стучат пулеметные выстрелы – Торбин экономно расходует последние патроны.