Арехин в Арктике
Шрифт:
Новые Пустыри – место особое. Собственно, пустырями они стали после революции, когда в азарте или по злобе, но явно не от ума, сожгли несколько усадеб, а усадьбы были знатные, горели долго. На их месте планировали построить трудовые коммуны, казармы или ещё что-нибудь нужное, но пока руки не доходили. Да и ноги тоже: место пользовалось дурной славой, и москвичи старались обойти Пустыри стороной.
Никто на пулемётные выстрелы не спешил. По-хорошему, нужно было ждать подмоги, потом проверить, вдруг да остались раненые (должны были остаться, непременно должны), допросить их, да много чего нужно было сделать. Вдвоём к побоищу подходить не стоило: тот же раненый, или трое, могли положить их запросто.
Но подмога не спешила, и Арехин скомандовал Григорию:
– Ищи объезд, поедем в наркомат внешней торговли.
– Сейчас, Александр Александрович. Только на место сектор прилажу, а вы покамест пулёмет в гнездо уложите.
4
Неплохо было бы, конечно, заехать домой. Принять ванну, переодеться, а то пороховой дух пропитал одежду до неприличия. И подумать. Хорошо подумать. Потому что налёт посреди бела дня запросто не подготовишь. Той же траншее, по виду, неделя.
– Ты почему на пустыри свернул, – спросил он Григория.
– Говорю же – глаз попутал. В голове мысли: езжай по Горбатой, да езжай, а что Горбатая, там всегда толкотня, телеги, раззявы, кого только нет. Вот я и наперекор и на Пустыри рванул, думал, сейчас мы полетим, не угонишься, – он свободной рукой схватился за голову.
– Болит, спасу нет. Теперь до утра не отстанет боль-то.
– Ты полагаешь?
– Проверено. Есть, правда, средство глаз перебить, но оно кому как. Горилки крепкой стакан. Не закусывая. Бывают, правда, люди, у которых от горилки голова ещё больше слабеет. Потому и говорю, не каждому впрок, – и Григорий оглянулся на Арехина.
Тот только повторил:
– В Наркомат.
В народном комиссариате внешней торговли Арехина встретили прохладно. Вахтер пускать дальше порога не хотел, и даже волшебное «Я от Ленина» не подействовало:
– У нас тут каждый второй от Ленина, а каждый первый – от Господа Бога. Порядок есть порядок. Сейчас подойдет определитель, он и определит, куда вас направить.
Арехину стало любопытно, что за определитель такой, и артиллерию он оставил в кармане.
Через четверть часа подошел молодой человек, одетый добротно и даже щегольски, и спросил Арехина, кто он, собственно, таков и по какому делу явился в Наркомат?
Арехин молча протянул мандат Ленина.
– И всё-таки, какое у вас дело? – настаивал молодой человек.
– При посторонних докладывать не имею права.
– Ну, какой Варфоломей Иванович посторонний. Впрочем, понимаю, порядок есть порядок. Пройдемте в мой кабинет.
Кабинет оказался недалеко, метрах в десяти от входа. Солидные кабинеты гнездятся много глубже и дальше, но и в этом мебель была ореховая, дорожки – ковровые, а на столе – телефонный аппарат.
Молодой человек сел на хозяйское место и, пару мгновений спустя указал на стул для Арехина.
– Теперь вы можете говорить совершенно свободно.
Арехин взял обеими руками телефонный аппарат, совершил необходимые манипуляции и попросил связать с приёмной Дзержинского.
На лице молодого человека появилась усмешка, мол, жалуйся, жалуйся, не таких видали.
Но Арехин не жаловался. Связавшись с дежурным по городу, он доложил о происшествии на Новых Пустырях – чётко и лаконично. Потери? Человек десять он ликвидировал точно. Возможно, остались трое или четверо раненых. С нашей стороны потерь нет. Сам он занят, выполняет особое поручение Дзержинского, но если Феликс Эдмундович решит, что присутствие Арехина необходимо, ближайшее время он будет в Наркомате Внешней торговли, туда пусть и телефонирует.
Положив трубку на рычажок, он посмотрел на молодого человека:
– У вас, кажется, какие-то ко мне вопросы?
Молодой человек встал, вытянулся, сказал, что ему всё понятно, важнейшие вопросы в отсутствие Красина решает товарищ Лежава, и, если можно…
– Можно, – разрешил Арехин и через пять минут был в кабинете Лежавы.
– Только коротко, буквально по сути, – сказал заместитель наркома.
– Коротко: кто в наркомате отвечает за поставки медикаментов?
– Какую именно поставку вы имеете в виду?
– Швейцарской фирмы «Багейтер».
Лежава вздохнул.
– Мы же объясняли…
– Прошло время. Могли открыться обстоятельства, – нарочито телеграфным стилем объяснялся Арехин.
– Дело начал сам Леонид Борисович.
– Красин?
– Разумеется, Красин. Напрямую из Москвы было неудобно, подключили наше представительство в Риге. Птыцак связался со швейцарской фирмой…
– Почему не напрямую с «Байером»?
– Германия, как проигравшая сторона, выплачивает дань победившим странам, и «Байер» опасался, что деньги попросту изымут в счёт репараций. Вот и создали транзитную фирму «Багейтер» в нейтральной Швейцарии. Наш наркомат отвечал за финансовую сторону дела. Деньги были переведены в срок, товар отгружен тоже в срок. На этом ответственность наркомата внешней торговли закончилась.
– То есть за то, что вместо лекарств из-за границы пришла водица, вы ответственности не несете?
– Мы понятия не имеем, что пришло из-за границы. Транспортировку и сохранность груза обеспечивали люди Дзержинского.
– Но если им отгрузили мел и воду…
– Даже если так, причем здесь мы? Только, знаете, фирма «Байер» такими делами не занимается. Её представители поручились за качество отгруженного товара.
– А кто поручится за «Байер»?
– В своей области «Байер» есть эталон. Положим, вы говорите, что за вас поручился Ленин, а я буду спрашивать, кто поручится за Ленина.
– Понятно, – сказал Арехин и поднялся. – Благодарю за помощь.
– Что, у вас всё? – удивился Лежава.
– Всё, – подтвердил Арехин. – Или у вас появились новые, нам неизвестные данные?
– Нет. Никакими иными сведениями мы не располагаем.
На выходе молодой человек держал перед Арехиным тяжелую дверь, швейцар взял под козырек.
Чтобы тебя здесь уважали, нужно убить средь бела дня разом человек десять. Кстати, нужно будет узнать детали. И ещё один ответ, меняются ли люди. Вот он, Александр Арехин, убил десять человек или около того, и никаких угрызений совести, никаких «тварей дрожащих» в голове не вертится. Пулемёт почистить и смазать – вертится. Восполнить расход патронов – вертится, хотя и пулемётом, и патронами заниматься будет Григорий. Легко списать онемелость души на боестолкновение. Кровь полна бесами боя. Гормонами, как считает наука, а по нему так бесы – слово точное. Да, сейчас он во власти бесов. Иначе никак. Модель поведения «Если тебе перерезали горло, тут же подставь другое» оставим нашим врагам.