Арес
Шрифт:
Конечно, Антипов не собирался отдавать себя в руки местного правосудия. У него были другие мысли на этот счет. Можно ведь обозначить свое присутствие не сдаваясь. Что для этого нужно? Лишь наглость и воображение. И того и другого имелось в избытке.
Виктор решил отправить послание жрецам Зентела. И сделать это не на бумаге – письмо выглядело несерьезно, тем более не указывало на местоположение отправителя, – а подойти масштабно, чтобы напугать, разозлить и показать собственную значимость. Иными словами, заставить немедленно
Понятно, что идеальная цель для послания – храм Зентела в Парреане. Именно там необходимо увековечить свои письмена. Тогда нужный эффект будет достигнут. Не на заборе ведь писать, в самом деле?
Антипов уточнил направление у хозяина постоялого двора и выехал, не откладывая на потом столь важное дело. Теперь он был верхом, и ему не приходилось судорожно озираться по сторонам, опасаясь, что какой-нибудь безумный всадник собьет его. Виктор двигался по городским булыжникам, покачиваясь в такт цокоту копыт.
Он проехал многолюдную Графскую площадь, посредине которой росло одно-единственное дерево, повернул на улицу Менял, где находилось множество лавок, и, как и предсказывал хозяин постоялого двора, вскоре очутился перед храмом Зентела, а точнее, целым храмовым комплексом.
За двухметровой каменной стеной располагалось несколько зданий. Одно из них, несомненно, являлось храмом, зато другие, высокие и низкие, были либо подсобными помещениями, либо предназначались для проживания жрецов и служек.
Антипов с некоторой опаской въехал в ворота, но стражники не обратили на него никакого внимания. До заката пускали всех. Виктор проследовал по прямой дороге и вскоре спешился у длинной деревянной коновязи. Там уже стояло несколько лошадей, и гость города решил, что оставить верного Буцефала без присмотра будет безопасно. В самом деле, ведь стража кругом.
Воины, охраняющие храм, в бело-зеленых накидках ходили парами. За короткий путь от ворот до коновязи Виктор заметил четверых. Двое пошли в одну сторону, а еще двое – в другую. Похоже, храм был под надежным контролем. И это совсем не понравилось Антипову.
«Так-с, господин Вийон, это вам не стишки кропать, – подумал визитер, – тут нужно обратиться к вашему второму я. Как слышал, вы тесно вращались в уголовном мире. Жаль, что не могу похвастаться таким же опытом. Но посмотрим. Деваться-то некуда, за этим и приехал».
Виктор подошел к храму совсем близко, чтобы убедиться, что сооружение построено почти в древнегреческом стиле. Вокруг прямоугольного здания шли ряды белых колонн. Они стояли на основе, покрытой зеленой плиткой. Такой же зеленой была и крыша. С точки зрения Антипова, наблюдалось лишь одно отличие от древнегреческого дизайна, но весьма существенное, – на крыше находились шесть небольших круглых и белых башенок без окон.
Посетитель смело направился ко входу, но был остановлен невысоким пожилым человеком в жреческих одеяниях.
– Внутрь с оружием нельзя. – Серые глаза равнодушно скользнули по невежественному воину. – Можешь вон туда сложить. Потом заберешь.
Виктор не стал спорить, а, подойдя к небольшой площадке, разгрузился, оставив на ней меч и топорик. Щит был приторочен к седлу лошади. Сторож даже не повернул головы – видимо, от уверенности, что его распоряжение будет беспрекословно исполнено.
Антипов поднялся по трем невысоким каменным ступенькам, прошел мимо колонн и оказался внутри помещения. Кроме него, там было еще несколько человек, но в отличие от них Виктор не стал сразу же «пялиться» на статую Зентела, установленную в центре, а обращал внимание на детали. Так, например, он отметил, что деревянные двери храма довольно прочны и держатся на мощных железных петлях. Левая створка запирается на засов, для которого предусмотрена выемка в полу, а в правую вделан замок. Печальное наблюдение. Антипов не был великим специалистом по замкам.
Он прошел еще немного вперед и оказался перед большой, примерно в четыре метра в высоту, белой статуей Зентела. Бог держал в одной руке виноградную кисть, а в другой – кувшин. Виктор даже залюбовался его совершенным лицом: видимо, скульптор был очень талантливым.
«Красиво сделано, – подумал посетитель, – мне до такого мастерства далеко, но тем не менее… Нос слишком прямой, без изъяна, бороды нет. Разве это хорошо? Настоящая красота должна быть немного ущербна. Но ничего, если все получится, то это мы подправим. Мое сердце настоящего художника кровью обливается, видя, что можно сделать лучше».
Антипов быстро огляделся вокруг. Некоторые посетители были на коленях и молились, а другие стояли – кто у алтаря, кто у статуи. Впрочем, несколько человек чинно сидели на мягких скамьях, поставленных вдоль стен. Алтарь, расположенный почему-то за статуей, представлял собой мраморное возвышение, сияющее белизной. Рядом с ним на специальных подставках располагались плошки с горящим маслом. В помещении царил запах благовоний.
Кто-то в белой мантии мелькнул неподалеку, и Виктор тихим голосом задал вопрос:
– Господин, я это… хочу пожертвовать… где можно?
То ли жрец, то ли служка, совершенно лысый, внимательно посмотрел на воина, мгновенно пришел к выводу, что от него крупных пожертвований ожидать не приходится, и сказал:
– Вон сосуд, солдат.
– Благодарю. – Антипов набожно поклонился статуе и алтарю и двинулся в указанном направлении.
Там стояла большая синяя амфора с вызывающей надписью: «Искупление грехов начинается отсюда». Виктор заглянул внутрь, заметил тусклый блеск монет, а потом демонстративно достал из кошеля серебро и, держа руку высоко над горлышком – чтобы все видели, что он бросает, – отпустил монетку. Серебрушка сверкнула напоследок гранью и скрылась в темноте.