Аргентина: Квентин

Валентинов Андрей

Бывший сержант сделал вид, что крайне заинтересован качест-

вом здешнего паркета.

— Перестрелка в центре города, перестрелка в кафе, — вздохнул Строцци. — Слушайте, Перри, может, вы шпион?

— Нет! — честно ответил Уолтер.

* * *

Рука Анны коснулась его волос, погладила, пальцы скользнули по виску.

Ухо!

— Нельзя быть таким глупым, Вальтер! Я же не буду все время рядом с тобой!

— Но почему?

К какой именно фразе относится вопрос,

молодой человек уточнять не стал. Его не устраивали обе.

В маленькой комнатке у Анны было тесно. Деревянная кровать, тяжелый стул с высокой спинкой, черное распятие на стене. В раскрытое окно заглядывала любопытная яблоня.

Сидели на кровати, на вязаном трехцветном одеяле. Рядом с девушкой лежала пачка сигарет, но она так и не закурила.

— Не понимаешь, маленький Вальтер? И я не все понимаю. Но то, что тобой заинтересовались всерьез, уже ясно. Наши спецслужбы, итальянские, а теперь, кажется, и немецкие. Или ты думаешь, что доктор Ган — романтик, ищущий Грааль, а Строцци — обычный полицейский служака?

— Но я не шпион! — в отчаянии выдохнул Уолтер. — Не шпион!

Девушка грустно улыбнулась.

— Знаешь, сколько людей умирают, повторяя эту фразу? А им почему-то не верят. Я тебе уже говорила: это не твоя война. Тебе на ней нечего делать…

—…теленок, — подсказал он.

Девушка пододвинулась ближе, поцеловала в щеку.

— Обиделся? Извини! Но лучше быть теленком, чем шакалом. Никуда ты не поедешь, маленький Вальтер. Не спеши умирать. Между прочим, ты очень нужен одной пугливой девушке, которой необходимо срочно спрятаться.

Уолтер открыл было рот, но Анна покачала головой.

— Нет, не скажу. Это не только моя тайна, Вальтер. В Италии есть друзья, но лучше тебе не знать ни имен, ни адресов. Завтра сядем на поезд до Тренто, но сойдем на одной из станций, не доезжая. Ты посадишь меня на автобус. И все.

— Все?! — не поверил молодой человек. — Как — все?

Ее ладони легли на плечи, серые глаза оказались совсем рядом.

— Все, рыцарь Квентин. Если хочешь, присылай мне открытки к Рождеству. Цюрих, до востребования. Отвечать, увы, не обещаю.

Уолтер подумал. Встал.

— Нет.

Анна взглянула удивленно.

— Кому ты говоришь «нет», Вальтер? Судьбе?

— Я с этой фрау не знаком, — вздохнул молодой человек. — Я к тому, что все иначе надо устроить.

Подумал, провернул перед глазами жизнь-киноленту.

— Госпожа Анна Фогель. Позвольте сделать вам предложение. Руки, сердца, прав гражданки Соединенных Штатов… В общем, всего, что у меня есть.

Анна закрыла глаза. Еле заметно дрогнули губы.

— Ты сошел с ума.

— Да.

* * *

Мухоловке никогда и в голову не приходило сознательно провалить операцию. Не потому что не простят. Провал — не измена, на первый раз обойдется, да и на второй тоже. Просто не умела. Начатое следует доводить до конца, даже под пулями, даже истекая кровью.

— Ты самая смелая, девочка,

и самая умная из всех, кого я знаю, — сказал ей как-то Эрц. — Но если бы не то, что нас связывает, я бы тебя боялся.

Она восприняла эти слова не слишком всерьез. Встречались ей те, что и смелее, и умнее, и уж не Станисласу Дивичу ее бояться. Иногда девушке казалось, что она даже не человек — голем из легенды, слепленный из мертвых тел. Творение никогда не предаст Творца.

Но сегодня Мухоловке впервые захотелось, чтобы ее остановили. Одной ей не под силу.

Телеграмма из посольства — сигнал. Эрц дал отмашку на немедленное потрошение.

Ах, да! Надо что-то ответить. Рука, сердце, права гражданки Соединенных Штатов, сколько всего сразу. Бедный мальчик!

— Вальтер! Если ты серьезно, в самом деле серьезно… Тогда я должна подумать. Это будет не слишком долго. Согласен? А сейчас, пожалуйста, уходи. Хочу побыть одна. Мне еще никто не делал предложения, мой верный Квентин!

5

Антонио Строцци пришел как и обещал — ровно через час. Стучать не стал, дернул дверь, потоптался в маленьком коридоре.

— Перри! Идите сюда!..

О «мистере» напрочь забыл. Не до того чемпиону.

Уолтеру было все равно. Выглянул из комнаты, кивнул.

— Сейчас, только шляпу возьму.

Почему вспомнил о шляпе, и сам не понял. Наверно, подумалось о докторе Гане.

На крыльце Строцци внезапно остановился, взял за плечо.

— Перри! Если вы работаете на разведку, хоть на американскую, хоть на любую другую, признавайтесь сейчас. Ничего вам не сделают, даже высылать из страны не будут. Просто мне легче станет во всем разобраться, а вам придется немедленно связаться со своим начальством.

Хватка бывшего чемпиона была железной. Уолтер едва сдержался, чтобы не поморщиться. В который раз вспомнился мистер Н. Военный пенсионер как в воду глядел, рассказывая о прекрасной Италии. Сейчас принесут воронку, литр касторового масла…

— А если я не шпион? Сильно расстроитесь, синьор Строцци?

Тот не ответил, плечо отпустил, кивнул вперед, в сторону калитки. На улице быстро осмотрелся.

— Туда!

За два дома — пустой перекресток. Возле обочины — мотоцикл. Рядом кто-то очень знакомый. Лица не разглядеть, но шляпу узнать можно.

— На вашем месте я бы все-таки доложился начальству, — негромко проговорил итальянец. — Я, знаете, по натуре не храбрец. Особенно если за вами началась охота.

* * *

Доктор Ган ждать не стал — сорвался вперед, лишь только увидел. Уолтер и сам едва сдержался, чтобы не побежать навстречу.

— Вальтер! Хоть вы-то живы?

Схватил за руку, сжал, мотнул головой.

— Что здесь творится, на этой проклятой горе? Матеи я знал еще с тридцатого года, мы вместе хотели в Монсегюр ехать, прямо сейчас, я даже билеты заказал. До сих пор не могу поверить. Как можно было упасть с обрыва, это ж бред!