Аргентина: Квентин
Шрифт:
Особняк в пригороде, штучный автомобиль у чугунных ворот, надменные лица прислуги.
— Месяц назад, мистер Перри. Нет-нет, в полицию не заявляли. Не дай бог кто узнает!
Четырнадцатилетняя девчонка, единственная дочь, бежала с каким-то аферистом, прихватив мамино колье, серьги и всю найденную в доме наличность. Искали, посылали по следу детективов, но след простыл, и дело казалось безнадежным.
Уолтер оставил в покое «след», зато сумел найти бывшую подругу «афериста». Полсотни долларов и вечер в недорогом ресторане —
«Аферист» оказался худым двадцатипятилетним очкариком, который не придумал ничего умнее, чем выхватить из кармана дамский пистолет-хлопушку. Когда подоспевшие родители усаживали зареванное чадо в авто, избитого в хлам очкарика увозила полиция. Выстрелить он все же успел. Рану чуть выше локтя Уолтер перетянул платком.
Тогда-то он и услышал отчаянное:
— Сдохни, фараон! Сдохни, сдохни!..
Взрослые, полные слез и ненависти глаза. Размазанная губная помада, словно кровь.
Через месяц оба покончили с собой — очкарик в тюремной камере, девочка в собственной комнате. О том, что она ждала ребенка, узнали только после вскрытия.
Сдохни, фараон!
Исчезло небо, пропала лента-тропа, зато стала видна земля, призрачно-серебристая, в острых каменных гранях. Воздух, твердый и ломкий, кусочками застревал в легких.
— Нас тут много, фараон, — шепнула ненависть. — Много, очень много! И у каждого — свой счет. Мы не пропустим тебя. Падай!
Острые грани-скалы дрогнули, рванулись навстречу…
— Сэр! Разрешите доложить, сэр!
Плеснула синева, смывая ночь и тьму. Раннее утро, открытое настежь окно, ушастый мальчишка в трусах и майке.
— Телеграмму получил, сэр! В доме все в полном порядке, сэр! Кролик и Нэнси передают вам привет, сэр!..
Джон Рузвельт Перри-младший лихо подбросил ладонь к виску. Опустил руку, взглянул без улыбки.
— Иди спокойно, Уолти. Они не посмеют. Только возвращайся, обязательно возвращайся.
Уолтер заспешил, желая заверить самого младшего, что никуда вообще не собирался, но так уж получилось. Небеса же ему даром не нужны, по крайней мере ближайшие лет шестьдесят, дома дел невпроворот.
И снова не успел. Вместо синевы — серебро. Он стоял на Filo di Luna. Впереди сияла огромная, в полнеба Луна, внизу чернел безвидный провал, а над всем Божьим миром простерся тяжелый звездный полог.
От неожиданности Перри замер. Потом попробовал сделать шаг.
— Я чуть-чуть! — пояснил. — Надо же проверить, как это у них.
У кого именно, решил пока не задумываться. Шаг, еще один… Серебряная лента не шелохнулась, не дрогнула, словно будучи врезана в недвижную небесную твердь. Внезапно захотелось вперед, к лунному огню, в самую сердцевину небосвода. Не идти даже — бежать со всех ног.
— Вальтер!
Теплое пожатие знакомых пальцев. И голос, тоже знакомый.
— Дальше не надо, Вальтер!
Послушался.
Красные искры, золотые огоньки, лицо Анны, ее рука, улыбка.
— Пойдем!
И они шагнули прочь из огня.
2
— Тайна следствия! — усмехнулся Уолтер. — Я вас понимаю, синьор Строцци. Но результат тоже очевиден.
На каменной площадке ничего не изменилось. Пещера, развал на месте рухнувшей стены, красные огоньки — и серебристая лента, тянущаяся к Луне. Та самая сказка, о которой когда-то говорила бабушка Доротея.
Поискать — и не спугнуть. Кажется, ему удалось. На душе было тихо и покойно, словно в детстве после воскресной службы в маленькой церквушке Пэлл Мэлла.
Мир совершенен. Люди добры. Небо нас ждет.
— Уверены, юноша?
Бывший чемпион поглядел с немалым сомнением, сжал губы.
— Как-то все легко у вас прошло.
«Легко?!» — хотел было возмутиться молодой человек, но в последний миг передумал.
— Ты просто стоял, — пояснила Анна, набрасывая ему на плечи куртку. — Даже не двигался, словно спал. А потом шагнул.
— И синьорина предпочла вас позвать, а не валить наземь боевым захватом, — подхватил Строцци. — Молодые люди! Мне остается выразить вам искреннюю признательность за оказанную помощь. На том и закончим.
— То есть как? — возмутилась девушка. — А я?
Мужчины переглянулись.
— Я бы не стал на вашем месте рисковать, — заметил Строцци. — Если рассуждать по-шкурному, то материал для доклада у меня уже есть. А рядом с вами стоит любитель в среднем весе, который предпочтет видеть вас живой, здоровой и не сошедшей с ума.
— Я все же рискну, синьор Строцци, — холодно и резко бросила Анна. — У каждого должно быть право на попытку. Уверена, это не труднее, чем подниматься на Эйгер.
Уолтер не знал, что и думать. Анна конечно же права, лунная тропа открыта для всех. Но если и ее пытать станут? И тут же устыдился. Это его, недоумка, по жизни шатало, по уши, считай, замазался. Сероглазая — она как серебро, к ней ничего не пристанет.
И все-таки…
— Это не скала, — проговорил неуверенно. — Это вроде экзамена. Тебя спрашивают — или ты сам себя спрашиваешь…
Рука девушки привычно сжала его локоть. Серые глаза взглянули в упор.
— Вопросы задают таким, как ты, теленок. А я предпочитаю спрашивать сама. И получать ответы. Не мешай!
Он мог возмутиться, удивиться, переспросить.
Но просто растерялся.
* * *
— Страховать буду я, — сказал, как отрезал Строцци. — Без моего приказа ни шагу. Ясно, мистер Перри?
Уолтер не стал спорить, кивнул, не отводя взгляда от темного силуэта среди красной метели. Сколько времени девушка уже там? Минута, больше? Взглянуть на часы он снова забыл.