Аргентина: Квентин
Шрифт:
Рука с острым осколком взлетела вверх.
— Считайте, полковник! Один!.. Два!..
Выстрел. Кусок оконного стекла с легким стуком упал на пол.
6
— Madre’ Dio! Madre’ Dio! — повторял Никола Ларуссо, качая головой. — Как же так? Синьорина, такая молодая, такая красивая… Bellezza! Какая нелепость, о Мадонна! Madre’ Dio!
Отто Ган молчал, хмурился, смотрел куда-то под ноги.
На скамейке возле дома сидели втроем. Уолтер в центре, сержант и доктор по бокам, словно конвоиры. Вокруг суетились полицейские в светлой форме,
Анна была жива. Пуля пробила голову, но сердце все еще билось. О том, что будет дальше, врач даже не решился предположить.
— Помолитесь, синьор Перри, — вздохнул сержант. — Попросите, может, вас услышат.
Молодой человек не стал спорить, но и молиться не мог. В голове было пусто, только в отдалении, еле слышным эхом звучал знакомый голос.
В темный воскресный день ты торопись ко мне.
Свечи в гробу, догореть вы успеете.
Возле калитки собрались соседи. Весь поселок уже знал, что синьорина иностранка по неосторожности ранила себя, разбирая пистолет. Никто не поверил в случайность. Волчья Пасть, Bocca del Lupo, проглотила очередную жертву.
Об этом рассказал прибежавший Ларуссо. Добавил: слухи велено пресекать, но люди уже собираются у церкви, того и гляди, ударят в колокол…
Уолтеру Перри было все равно. Они сидел и слушал голос памяти.
Бедное сердце не бьется в груди моей, Веки, как свечи, ждут ласки руки твоей, В мертвых глазах ты прочтешь утешение.Наконец вынесли носилки. В дверях вышла заминка. Кто-то крикнул: «Gambe avanti! Non si puo! Non si puo!»[52] Развернулись, долго и бестолково топтались на крыльце.
То, что лежало на носилках, Уолтер увидел лишь мельком. Белая простыня, белая повязка, белое лицо. Попрощаться не подпустили, сразу понесли на улицу, где ждало авто с красным крестом.
Подошел Антонио Строцци, взглянул косо.
— Надеюсь, все помнят, что ничего не произошло. Несчастный случай, и только. Болтать лишнее не в ваших интересах.
Перри даже головы не поднял, зато отозвался доктор Ган. Встал, сплюнул сквозь зубы.
— Вам сейчас не до этого, Вальтер. Но… Вы позволите?
Удар был отличный — классический правый апперкот. Бывший чемпион отдернул голову, кулак только зацепил подбородок.
— Неплохо, — оценил он. — Но в следующий раз отвечу, так что больше не рискуйте. Это все? Если так, то мы поедем. Отвезу девушку в Верону, там есть хорошие врачи…
— Погодите! — Ларуссо вскочил, рассек рукой воздух. — Синьор! Моя жена, она немка, очень верующая дама, знает все здешние обычаи… Она просила обязательно передать. Пусть это будет у синьорины Фогель.
Перекрестился, полез в нагрудный карман.
— Вот!
На огромной ладони — маленькая бронзовая веточка. Листьев нет, только цветок. Венчик, пять
— Пассифлора, — негромко проговорил полковник. — Хорошо, я положу ей на носилки.
Уолтер поглядел на доктора. Отто Ган пожал плечами.
— Цветок страстей Господних, знак Тернового венца. Пять тычинок — пять ран, десять лепестков — десять заповедей. Бросьте, Вальтер, это не поможет.
— Пусть! — Уолтер Перри встал, протянул руку. — Дайте мне, я сам отнесу.
Старая бронза обожгла нежданным холодом.
Глава 7. Гробница Скалолаза
1
…Веревку пропустить между ног, обвести правое бедро, поднять через грудь… Плечо левое? Правое? Левое, конечно. Теперь опустить через спину в правую руку…
— Эй, Теннесси, готов?
— Готов!
…Регулировать правой рукой, только правой! Левая придерживает веревку… Скальный молоток на месте, в заднем кармане куртки, рукавица на левом плече. Схватывающий узел проверен, не подведет.
— Дюльферяй!
Уолтер резко выдохнул.
Вниз!
Среди туманных гор, Среди холодных скал, Где на вершинах дремлют облака…Темный влажный камень исчез, сменившись яркой снежной белизной. Небесная синь ушла вверх, в самый зенит, исчезая за ледяным уступом. Веревка налилась тяжестью, тело же, напротив, словно потеряло вес, уходя прочь от ставшей вертикалью земной тверди.
Правая регулирует, левая держит веревку… Чуть медленнее… Порядок!
На свете где-то есть Мой первый перевал, И мне его не позабыть никак.«Дюльферять» по заветам Ханса Иоханнеса Эмиля Дюльфера оказалось не так и легко. В Пэлл Мэлле спускались с горы без особых затей, не торопясь и особо не рискуя.
Мы разбивались в дым, И поднимались вновь, И каждый верил: так и надо жить!..Не допел — подошвы коснулись неровной скалы.
* * *