Арго. Заря мечей

Сотник Глеб

Ацелас с восхищением смотрел на острова. На одном он заметил болотистую местность и кроны деревьев, которые перекрывали Солнце. Похоже, это влияние друидской магии, которая, хоть и видоизмененная, была присуща зверолюдским магам. Там же он увидел некоторых жителей. Сложно было издалека различить существ, но он отчетливо видел, что их тела не похожи на эльфов. Непропорциональные руки, ноги и голова, причем у каждого из существ – разные. Это пугало принца до чертиков: их глаза, глядящие неизвестным переливом из глубины острова.

Потом был другой остров. Поменьше

предыдущего, но способный уместить около ста жителей. Тут все выглядело лучше: вместо грязных и заболоченных избушек тут были деревянные дома. Примерно такие, как в селах и деревнях вокруг Эленвена. Здешние обитатели были покрыты шерстью и в целом походили на волков, лис, собак или шакалов. Их лица были чуть вытянуты и обрамлены клыкастой пастью, но руки и тело были человеческими. Сбивало, однако, наличие дополнительного сустава на ногах: ниже колена конечность вновь изгибалась назад.

После Ацелас обратил внимание на почти пустой остров с несколькими деревьями и норами, которые, судя по всему, уходили под землю. Принц так и не понял, кто мог населять подземные обители. Еще несколько островов он увидел издалека. Некоторые были уставлены обычными домиками, другие заросли лесами или кустарником, третьи и вовсе изобиловали озерами. Правда, разглядеть местных жителей было уже куда сложнее.

Ацелас знал, что островов здесь куча, но остальные не было видно: они были скрыты другими или вовсе прятались за основным. Центральный остров был огромен. Он и вовсе не походил на остров, с этого ракурса казалось, что перед ними – новый континент: он простирался от одного обозримого края горизонта до другого. На таком куске суши вполне могли ужиться десятки, а то и сотни тысяч зверолюдей.

Принц глянул за борт, на воду, и с удивлением обнаружил пару десятков глаз и там. Похожие на рыб существа, еле видимые в темноте под кораблем, без интереса проплывали мимо и без того знакомые с торговцами и туристами с больших земель. Видимо, зверолюды жили и под водой.

Наконец, порт приблизился. Здесь не было видно поселений, лишь несколько причалов, образующих скромный порт. Город же, судя по указателям, был дальше. Ацелас с горящими глазами рассматривал работников порта. Два зверолюда, имевшие вместо верхних конечностей щупальца, только что выпрыгнули из воды и смотрели осьминожьими головами на швартовы, которые были готовы принять. Позади он увидел других: медведь в бежевом балахоне, обезьяна в одних штанах и кепке, двое стражников: лис и петух с короткими мечами на боку.

Команда заматерилась, когда корабль приставал бортами к мосткам. Суета усилилась, но Ацелас понимал, что это – обычное дело. Левален, подошедший неожиданно, вывел принца из транса:

— Я был здесь несколько раз, и каждый раз удивляюсь, — произнес он с ухмылкой.

— Насколько они разумные?

— Поразумней Табера, как минимум.

Рыбак в это время, вывалив челюсть, глядел на непонятных и пугающих существ. Он даже не слышал насмешливых слов Левалена. Очнулся он лишь тогда, когда эльф единственной рукой потрепал его за плечо:

— Просыпайся! Слышишь? Давай,

идем, — сказал он и трое спустились по трапу. Ацелас обернулся, выглядывая Валению, но напрасно – на палубе ее до сих пор не было. Понимая, что их совместное приключение рано или поздно должно было кончиться, он отвернулся. Случайно он нащупал в кармане веточку лаванды, украденную давно в Порт-Серине, и тут же одернул свои руки от нее. Спустившись с трапа принц тут же почувствовал сильный животный запах. Несмотря на приличный вид, он пахли так, как должны пахнуть животные. Зверолюды, конечно, пользовались масляными духами, но перебить весь запах они не могли.

— Воняет… — сказал он тихо Левалену.

— Ну ты еще покричи об этом. Ничего, скоро привыкнешь, масла перебьют запах животины.

Ацелас кивнул и увидел, как существо, походившее на медведя, подошло к ним. Бежевый балахон покрывал лицо и все тело, оставляя лишь лапы. На такого здоровяка, видимо, приходилось тратить в четыре раза больше ткани, чем на эльфа. Лапы его не были медвежьими, но и человеческими. Большие, когтистые, заросшие шерстью, но, все же, когда-то бывшие эльфийскими или людскими. Рост его был, на взгляд, около двух с половиной метров. Для медведя, конечно, он был маловат, но для эльфа просто огромен.

Медведь скинул капюшон, и в глаза бросились неестественные, длинные и острые уши, вместо маленьких эльфийских. Значит, все-таки, с Цвейта.

— Оберон! — с улыбкой сказал Левален, выставив вбок единственную руку. Было видно, что сейчас один из тех немногих моментов, когда ему стало неудобно за свою инвалидность.

Оберон не обнял эльфа, а, с испугом проговорил:

— Левален?

Его голос отозвался в ушах подобно грому. Оберон будто бы рычал и говорил одновременно. При этом звук был таким громким, что с перепугу Ацелас подумал, что начался гром. Несмотря на моментный страх, принц услышал доброту в пугающем голосе.

— Что с рукой? — спросил Оберон, неуклюже обняв Левалена. Положив огромную голову ему на плечо, он заметил и отсутствие уха.

— Что ж тебя так потрепало, скажешь? — гремел Оберон, смотря черными глазами-точками.

— Горгулья, — коротко ответил Левален. — Слышали здесь, что в Оплоте происходит?

— А как же! Слышали, слышали. Мой брат и дядька, должно быть, им зададут, как дух переведут!

Левален посмотрел на Ацеласа, ища поддержки, но нашел в его глазах сплошное непонимание. Закатив глаза, он объяснил принцу:

— Оберон – младший сын Густа Фолдера. Хоргови Фолдер, соответственно, его дядька, а Тардилл – брат.

— Стало быть, так! — улыбался огромным медвежьим ртом Оберон.

— Насчет твоих дяди и брата… — начал принц, но Левален перебил:

— Чуть позже, Ацелас. Сейчас Оберон нас отведет в покои для особо уважаемых гостей. Вы ведь приготовили место для сына Истлара?

Оберон, забыв тут же о своих родственниках, поднял весомые медвежьи брови:

— О! Это ты! Да, да, конечно! Подёмте! — исковеркал медведь слово, не справившись медвежьей челюстью со словами на общем наречьи.