Аргонавты 98-го года. Скиталец
Шрифт:
— Кто этот бородатый рослый детина? — спросил
Кумс, обмахивая свое раскрасневшееся лицо широкополой шляпой.
Фелиция подала ему большой веер.
— Мой управляющий.
— И вы оставались здесь с ним вдвоем?
— Почему нет ?
— Но ведь это же не благоразумно. Что скажут об этом в обществе?
— Пусть говорят. Вы ведь знаете, я никогда не обращала внимания на общество.
— Гм! А насчет нашего маленького разговора, Фелиция? Вы сказали, что к моему возвращению ответ будет готов.
— Я еще не решила. Дайте мне, пожалуйста, подумать.
— Хорошо. Я рад, что вы не даете отрицательного ответа.
Кумс решил не тревожить ее больше вопросами, так как понял, что она находилась под впечатлением обаятельной красоты тропиков. Он считал, что с возвращением на родину это настроение пройдет. Удовлетворенный результатом своей беседы с Фелицией, он отправился в свою комнату и, проклиная москитов, лег спать.
2
Фелиция отыскала Муна в роще, где он наблюдал за сбором кокосовых орехов.
— Что вы думаете насчет моего отъезда?
— Я буду безумно жалеть, миссис.
— И я тоже. Я только стала привыкать к жизни здесь и очень не хотела бы уезжать, но есть некоторые причины, с которыми мне приходиться считаться. Так или иначе, но я решу этот вопрос только завтра. Как вам нравится мой шурин?
— Он, кажется, симпатичный человек.
— Мой муж Клайв ничуть не был похож на него. Он всегда был жизнерадостен и увлекался приключениями. Кумс человек степенный и деловой. Клайв всегда вышучивал его. Он называл его вечным холостяком
— В самом деле?
— Не знаю. Он хочет жениться,., на мне.
— На вас?
— Да. Видите ли, Кумс немного нравится мне, так как в некоторых отношениях похож на Клайва. Вы же знаете, что я обожала своего мужа. Он навсегда остался моим идеалом. Мне было всего лишь восемнадцать лет, когда мы поженились. Через месяц он отправился на войну, а через два уже был убит. Я никого не буду так любить, как любила его. С тех про прошло уже девять лет. Ведь мне теперь двадцать семь лет.
— Неужели. Я считал вас моложе.
И действительно, своей стройной, изящной фигурой и миловидной внешностью она производила впечатление молодой девушки.
— Нет, я уже старуха и должна серьезно подумать об этом, чтобы не остаться на всю жизнь одинокой вдовой.
В это время появился Хилькрест и они прекратили разговор. Майор пригласил Фелицию осмотреть туземную деревню, и они направились туда.
Ужин прошел скучно. Мун был погружен в свои думы, Хилькрест был сдержан. Только один Кумс говорил много. Он рассказывал о своем путешествии, о делах, о невыносимой жаре тропиков и впечатлениях. Во всей его речи чувствовалось бесконечное тяготение к родине. Мнения свои он выражал с такой самоуверенностью, что ставил обоих мужчин в неловкое положение. Кроме того, он на каждом шагу проявлял покровительственное отношение к Фелиции, что страшно их раздражало. Все чрезвычайно обрадовались, когда наступило время расходиться по комнатам.
Придя к себе в комнату, Фелиция не сразу легла спать. Она долго стояла у окна, любуясь звездным небом и сверкавшей вдали лагуной.
— Если бы я могла решиться уехать! — со вздохом произнесла она. — Но я не могу, не могу…
3
Она проснулась, почувствовав запах дыма. Она чихнула и подумала, что кто-нибудь развел костер, чтобы отогнать москитов. Затем она снова задремала.
Но что это? Дым становился все более едким. Он проникал в ее легкие, и она, кашляя, проснулась. С некоторым беспокойством она соскочила с кровати и, надев на себя халат, зажгла лампу.
У самой ее кровати, пробиваясь сквозь щели на полу, появились клубы огненного дыма. Она подбежала к двери.
— Пожар, — закричала она.
Мун спал в столовой на диване. В одно мгновение он очутился возле нее.
— Где?
Она указала на дым в комнате.
Он выпрыгнул через окно и посмотрел под домом.
— Тут все охвачено пламенем, — крикнул он. — Вытащите из дома все вещи, какие только можете. Я постараюсь потушить огонь.
Хилькрест и Кумс появились у дверей своих комнат.
— Выбрасывайте вещи через окно, — крикнула она. — Дом в огне.
Кумс так и сделал, Хилькрест бросился к ней на помощь.
— Бесполезно, — заорал снаружи Мун. — Дом погиб. Лучше выходите скорее!
Запачкавшись и задыхаясь, он бросился к своему письменному столу и вынул оттуда все бумаги. Он последним оставил дом и присоединился к остальным, собравшимся на лужайке.
Ведь дом был теперь охвачен пламенем. Высокое зарево видно было теперь на далеком расстоянии и осветило лагуну. Пожар был очень сильный и продолжался недолго. Железная крыша скоро рухнула, во все стороны полетели огромные искры. Китайцы с плантаций и туземцы из деревни собрались в большой круг — их было несколько сот человек.
Фелиция и трое мужчин стояли позади толпы. Когда заря осветила пожарище, с небольшой кучкой спасенных пожитков они представляли печальную группу.
— Кончено, — сказала Фелиция. — Я уезжаю, Кумс, я уезжаю с вами.
— В таком случае, — произнес Хилькрест, — нужно перенести вещи на мое судно. Мы там позавтракаем и сразу же отправимся в путь.
Мун приблизился к ней в тот момент, когда она собиралась пойти на судно.
— Смотрите, что я нашел, когда пытался потушить пламя.
Это была небольшая вязаная сумка, полная табака и курительной бумаги.
— Поджог. Миссис Гридлей.
— Понимаю. Это ее месть.
— Да. Вы могли сгореть.
— Ужасно! Я уезжаю… чтобы забыть все это. Но вы оставайтесь здесь. Вы будете продолжать работу?
— Конечно.
— Вы не сердитесь на меня? Вы осуществите все мои планы?
— Я сделаю все, что в моих силах.
— Отлично. Когда-нибудь я вернусь сюда отдохнуть. Благодарю вас. Вы мой лучший друг.
Стоя на берегу, он следил за отъезжающими. Фелиция стояла между Кумсом и Хилькрестом. Она была бледна и держала их за руки. Затем она стала махать Муну платком, пока они не исчезли.