Аргонавты вселенной
Шрифт:
Но как бы то ни было увеличенная, в силу неизвестных причин, скорость «Победителя» все возрастает и доходит до трех верст в секунду!.. Поверхность луны проваливается с ужасающей быстротой…
Горянский в отчаянии приводит в действие носовой реактивный прибор: скорее, скорее попробовать затормозить ракету!..
Отчетливо работают двигатели, мантия газа моментально расстилается перед носом ракеты, ракета сопротивляется, как живая, — бесполезно: скорость растет!..
Изумление и отчаянье пронизывают мозг
— Содрогание!..
— Толчок!.. — Еще толчок…
— Расшвыривает на пол пассажиров космической ладьи!..
Горянский теряет сознание…
Бессильная сопротивляться, очевидно, втянутая в сферу солнечного притяжения ракета мчится в пространство…
Елене кажется, что она спит… страшный сон возникает в ее мозгу: ей снится, что она маленькая девочка и лежит у себя в детской, в кроватке…
Вселенная суживается — маленькие, как игрушечные шарики, планеты кажутся мячиками… Вот они вплывают в детскую и танцуют над головой…
Вот рыжий мячик, больше других — солнце!..
А это что? — Маленькое, как иголочка, — нет, еще меньше, — как иголочное острие, — как обломок иголочного острия отделилось от одного из шариков и мчится к рыжему мячу!…. Елена знает, что это ракета, но Елене не страшно,
— наоборот, любопытно и очень смешно. — Какая интересная игра! Какие славные мячики! — Положить бы их все к себе под одеяло!
Громадная рука вырастает над шарами и любопытно Елене, что же будет дальше?
Рука берет маленькое, мчащееся к рыжему мячику, и поворачивает это маленькое обратно… Все исчезает…
Кто-то неизвестный и ласковый подходит к Елене, кажется ей — входит в мозг и глаза…
— «Не бойся, — говорит ей незнакомец, — я — не призрак, я — не мертвый, я — живой, такой же, как ты…
— И ты когда-нибудь будешь такой же, как я!..
— И я помогаю вам, потому что все мы братья и все мы
— едины! И ты мне — сродница и сестра, хотя и родилась на земле далекой!
— Вы вернетесь к луне и когда будете близко к месту, где опустились раньше, ты разбудишь милого своего — он здоров, спит, так же, как и ты, но только, увы, не видит и не слышит…
— Вы опуститесь, где были раньше, придете к ступеням, и я опять помогу вам.
— Люби и не бойся, сестра!» — И ласковый, как еле слышное касанье нежных, щекочущих мозг крыльев бабочки, голос затих, замер, казалось, в бесконечной безграничной пустоте…
И грустно без него стало Елене… И страшно… И одиноко… И захотелось умереть, но вспомнила, что есть у нее еще Володя и что надо ему помочь…
Проснулась: — лунная выпуклость вырастала совсем близко в окне; измеритель показывал восемьсот верст…
Елена привела в чувство лежавшего неподвижно Горянского и рассказала ему свой сон.
Горянский улыбнулся: — «Очень поэтично, но неправдоподобно; совсем, как в оккультных романах; у тебя расстроились
И грустно было Елене, что Володя смеется, — тягостно было и больно…
— «Не понимает, — думала она, — умный, но не понимает!..» — вспомнились ей слова во сне, что он не видит и не слышит…
Но как бы то ни было нужно было спускаться…
Лунная поверхность — все больше и больше… Горянский привел в движение реактивный тормоз и благополучно спустился на прежнем месте, как раз у подножья пика.
Горянский очень просто объяснял себе историю с ракетой: просто они попали в сферу притяжения какого-то еще неизвестного пока небесного тела близ луны; приведенный в действие реактивный тормоз противодействовал его тяготению; от этого возник ряд толчков… От одного из них, очевидно, ударившись, Горянский и потерял сознание.
За время его обморока двигатель справился, как видно, с этим неведомым тяготением, и неуправляемая ракета начала падать на луну; тут Горянского привела в чувство Елена и он стал управлять двигателем.
Так объяснил себе все Горянский. Рассказу Елены он не придавал ни малейшего значения…
Итак, они снова на луне, на старом месте! Им не удалось поискать радий… Что ж? — Они поищут здесь!..
А теперь Горянскому прежде всего захотелось есть.
— «Чемберт!.. Чемберт!.. — думал он, прожевывая бутерброд, — известие о его гибели послужило началом всех несчастий…
Как странно: — он два дня тому назад умер на земле, они сейчас чуть было не погибли здесь!..
— Чемберт! Хороший, милый Чемберт!..»
На короткую долю мгновенья Горянскому показалось, что он явственно видит за окном окровавленное лицо Чемберта. Горянский протер глаза — ничего не было: громада лунного пика безжизненно возвышалась за окном.
— Что же это? И у него, Горянского, тоже начались галлюцинации! Или эта пустынная луна населена призраками?
— Час тому назад — Елена, сейчас — он. — Нет, им всем, очевидно, надо лечиться!.. Скоро даже хулиганище Мукс начнет беседовать с духом Чигриноса!… Надо взять себя в руки!
Не жалея воды, запас которой был невелик, Горянский вылил себе на голову полведра холодной влаги и в спальном отделении обтерся весь мокрой холодной губкой. Он посоветовал такой же холодный душ Елене, и сначала и слышать не хотел о том, что б тотчас же отправиться к ступенькам, как умоляла Елена, а собирался заняться радио-активными изысканиями почвы вблизи «Победителя» и уже собирал все необходимые инструменты, но потом, подумав, что в пещере можно захватить свежей воды и что можно поискать радий и там, вспомнил почему-то одновременно, по какой-то смешной ассоциации про оставленного петуха, поддался на упорные уговаривания Елены, настаивавшей, что идти нужно сейчас же, — согласился.