Архангел
Шрифт:
Он разомкнул руки на талии, приподнял край моей кофты и залез ладонью под резинку штанов. Я рассвирепела и толкнула его локтем в бок, пытаясь одновременно достать его руку из своих трусиков! Щелчок. Рядом с нами включилась камера. Уоррен снова прикусил мочку моего уха и его пальцы оказались там, где давно забыли, что такое мужские пальцы. Меня окатило его выбросом. Я решила проверить свои предположения и нагло потерлась о него задом. Предположения оправдались: Уоррен Райт был возбужден. Хм… Интересная ситуация. Ведь если ему так хочется поиграть со мной в этой комнатухе, удовольствие получу только я, а Уоррен
Я продолжила тереться о него. Губы Уоррена замерли на моей шее, а пальцы между моих ног зашевелились. Выброс. Мой прокол. Но ничего, мне можно. Правда, с мужем выбросов у меня никогда не случалось. Но он ведь сам сказал, что мой Desima. Несдержанность спишу на застой в личной жизни и умения партнера, который определенно знал, что нужно делать пальцами в пикантных местах. Ноги ослабели, глаза закрылись. Я стала до безобразия мокрой. Мой клитор терпел натиск и, кажется, начал сдаваться. Выброс за выбросом. И мои, и его вперемешку. Если бы не обстоятельства, я бы уже стянула с него штаны встала в стойку. Какую? В которую бы он меня поставил. Осознание этого факта трезвости не принесло. Его пальцы раздвигали складки, играли с клитором и даже проникли внутрь. Он прижался носом в моей шее, часто дыша. Нужно быть придурком, чтобы не понять, что камера запишет все звуки. А мы явно издавали какие-то звуки.
– Четвертое, – мне на ухо прошептал Уоррен.
И я, дура, прыгнула. В четвертом всегда темно. И лишь оболочки забредших сюда людей светятся белым цветом. Второе, третье и четвертое измерения – это измерения голых людей. Здесь все напоказ! Что ты есть, кто ты такой и какие испытания пережил за свою жизнь. Мои испытания рассыпались мелкими рубцами по спине, по ягодицам, по рукам. Я пережила взрыв «пыли смерти» и уцелела в бою с палачом, который любил разбрасываться бритвенными лезвиями. Вот, что мы создаем, попав сюда. Оружие. На одежду сил никто не тратит. Оружие – вот, на что нас хватает.
Уоррен создал карман, толкнул меня в спину, чтобы я наклонилась вперед, и тут же вошел. Я застонала. Никогда не занималась сексом в четвертом. Пару раз было во втором, но и то, ради интереса. Ничего особенного. Ничего из того, что я испытывала сейчас. Меня накрывало его выбросами, и от этого я сама взрывалась, отдавая Поток. Это не любовь, нет. Любовь за душу берет, она неспешная, нежная, она для удовольствия, а не ради него. А здесь только секс. И я вот-вот кончу. Побыстрей бы. Еще быстрей. Да! Я почувствовала, как сокращаюсь. Склонила голову, упираясь лбом в свою руку, и сжала зубы, чтобы не застонать. Он тоже кончил. Пальцы сильнее сжали ягодицы, и он задрожал. Вот и сказки конец. Я отстранилась и легла на спину, чтобы перевести дыхание. Секс на десять баллов из пяти. Молодец, Уоррен. Порадовал ты меня.
Он стоял рядом и смотрел на меня сверху вниз. Только сейчас я увидела рубцы на его груди. Толстые, прошивающие оболочку насквозь. Как будто рубили пополам, словно дерево, но не попадали в одно и то же место, оставляя насечки. Уоррен опустился вниз и оседлал мой живот. Схватил за запястья и развел мои руки по сторонам. А потом наклонился и поцеловал. Меня повело. Губы нежно прикоснулись, мимолетно. И еще раз нежно. Новый поцелуй. Более долгий, волнующий. Поцелуй с языком, но не стремительный, нет, такой ненавязчивый, скорее зазывающий и обещающий наслаждения куда более изысканные, чем я уже попробовала. На такие поцелуи трудно не ответить. В них как будто есть душа, и мне захотелось сыграть с ним и в эту игру тоже. Я ответила ему, как умела, а он внезапно отстранился и отпустил мои руки.
– Ты не умеешь любить, – произнес устало. – Может, и я не умею, но хотя бы пытаюсь научиться. А ты даже учиться не пытаешься.
– Ну, прости, что не оправдала высоких надежд! – засмеялась и провалилась в третье.
Силы на удержание в пространствах быстро меня покидали. На восстановление уйдет не меньше пятнадцати минут. Упала во второе, а потом вернулась в первое. Уоррен вытер пальцы о мои трусики и достал руку. Я стояла и не двигалась. Камера по правую руку от меня продолжала записывать. Три минуты молчания. Четыре минуты. В комнату открылась дверь и в нее кто-то вошел. Я бы хотела отклониться в сторону и заглянуть в «зеркало», чтобы увидеть вошедших, но было так узко, что рисковать и шуметь не стала.
– Вот документы, – произнес незнакомый голос. – Деньги наличными, как и договаривались.
– Мы все передадим, – ответил голос, который я уже слышала.
Уоррен за моей спиной не двигался. Хотя по внезапному напряжению мышц его груди, которое я ощутила спиной, он явно узнал обладателя знакомого мне голоса.
– Когда следующая поставка? – спросил первый.
– Через три недели, – ответил второй. – Мы не сбиваемся с графика.
Билли Райт. Голос принадлежал младшему брату Уоррена.
– Два последних раза вы повышали цены. Если и дальше так пойдет, мы вынуждены будем пересмотреть условия поставок и, возможно, искать варианты в других местах.
– Пока наши цены самые низкие на рынке, – произнес Билли. – Так и будет впредь.
– Посмотрим, возможно, появятся предложения более выгодные. Особенно после проблем, которые у вас появились.
– У нас нет проблем, миз-з-зтер Обервиль.
– Слухи другие ходят.
– Слухи будут ходить всегда. А миз-з-зтер Отти всегда будет предлагать самые выгодные условия для сотрудничества.
– Что ж. Тогда до встречи, миз-з-зтер Райт.
– До встречи, миз-з-зтер Обервиль.
Вошедшие покинули комнату, а сил прыгать в пятое у меня все еще не было. Уоррен молчал. Я тоже. Камера отключилась.
– Прыгай, – прошептал Уоррен.
– Не могу, – ответила я.
– Сколько еще тебе нужно времени, чтобы восстановиться?
– Минут пять, не меньше.
– Плохо.
Он отодвинул заднюю панель шкафа и толкнул меня вперед. Я вылезла, и он тоже.
– А запись? Ты не будешь пересылать видеофайл?
– Нет.
Он хотел отмазать брата, и я это понимала. Но его брат преступник, участвующий в продаже людей. Это не мелкое преступление, вроде кражи колбасы из магазина. Это работорговля, за которую положена высшая мера. Я вернулась в шкаф.
– Что ты делаешь?
– Забираю запись! – отодвинула панель, подлезла к камере, достала карту памяти и сунула себе в лифчик.
– Нельзя забирать запись! Ты подставишь нас обоих!
Вылезла из шкафа и уткнулась Уоррену в грудь.
– Отдай, – он протянул руку.