Архангел
Шрифт:
Я согнула ноги в коленях, чтобы попытаться встать, но крик Алексея меня остановил:
– Лежи, иначе умрешь!!!
А молнии все пробивали тело и, кажется, я умру раньше, чем мой Исток отреагирует на эту пытку.
– Она же погибнет! – голос Уоррена.
Я повернула к нему голову и хотела протянуть руку, чтобы он вытащил меня оттуда, но Алексей сбил его с ног и не позволил помочь.
– Держите его! – кричал он. – Держите Райта, иначе все пропало!
Одьен и Айени подлетели к Уоррену и начали оттаскивать его из ванной. Он отбивался, он что-то им кричал. И тут удар! В самое сердце! В мой Исток! Как будто вогнали кол в грудь. Я погрузила ладонь в Поток и коснулась своего Истока. Еще один удар! И снова! Вопль застрял в моем горле, и больше я не могла дышать.
– А-а-а-а!!! – весь воздух вышел из легких.
Взрыв! Тело покрылось переливали цветов Истока. Новая судорога. Я изогнулась, теряя связь с реальностью. Вспышка! Тело засветилось голубым, молнии исчезли, а мой Исток запульсировал в груди. Разгораясь то ярче, то теряя цвета, он как будто пытался найти новый баланс в моем теле, пока пульсация не исчезла, и он снова не стал таким, каким был всегда: ярким, играющим красивыми цветами в моем теле, покоящемся среди постоянных сумерек и падающих хлопьев пятого измерения.
Выброс! Я провалилась в первое измерение и ушла под воду с головой. Вынырнула и громко вдохнула. Выдохнула и снова вдохнула. Я могла дышать. Могла дышать.
– С возвращением, – произнес Алексей и вышел из ванной.
– Полли! – кричал из коридора Уоррен. – Полли!
– Отпустите его, – приказал Алексей.
Уоррен подбежал ко мне и обнял. Начал гладить по волосам, заглядывая в лицо и внимательно его изучая.
– Живая, – шептал он. – Живая!
– Живая, – прошептала я.
– У тебя глаза цвета литых солнечных дисков, – он улыбнулся и прижался лбом к моему лбу. – Они сейчас яркие.
– У меня обычные медные глаза, – ответила я, наслаждаясь тем, что могу свободно дышать. – Ничего особенного.
– Они особенные, – он прижался губами к моим губам. – Это – мои солнечные глаза.
Поведение, не достойное агента его уровня и звания. Рядом со мной оказался влюбленный парень лет шестнадцати, а не взрослый состоявшийся мужчина. И смешно, и грустно одновременно. Но все же приятно. Приятно, потому что он не стеснялся своих эмоций и демонстрировал их мне, а заодно и всем остальным.
– Пошли, – услышала я где-то на заднем фоне голос Мэйю. – Пойдемте отсюда.
Уоррен снова обнял меня и прижался губами к шее.
– От тебя феерии эмоций мне не дождаться, не так ли? – пробурчал он, водя губами по коже. – Снежная Королева с солнечными глазами?
– Мымра, – напомнила я и улыбнулась, – прискакавшая в твой офис на железном коне.
Он засмеялся.
– Давай я тебя отсюда достану, Королева.
– Сама достанусь, – я попыталась встать, но он словно прилип ко мне, не позволяя шевелиться.
– Нельзя все делать самой. У тебя есть Desima. Он что-нибудь сделает за тебя.
– Достанет меня из ванной?
– Например, достанет тебя из ванной, – подтвердил Уоррен и снова засмеялся.
***
Алексис принесла мне полотенце и халат. Мою одежду она любезно закинула в стирку. В халате и тапочках, опираясь на руку Уоррена, я вошла в гостиную. Там меня ждал Алексей в окружении двух Ригардов и их спутниц.
Уоррен усадил меня на диван, а сам обошел его и встал за моей спиной.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Алексей.
– Отвратительно, – призналась я.
– Это пройдет. Хранители быстро восстанавливаются, – он закинул ногу на ногу и опустил руки на подлокотники кресла, в котором сидел. – Нравоучений не будет. А разбор полетов придется провести. Рассказывай с самого начала. С того момента, как четыре года назад тебе позвонил отец, чтобы попрощаться. Параллельно расскажи, кто надоумил тебя обвинить во всех грехах меня и связать с деятельностью одной из сетей черной Жатвы. Приступай, я весь во внимании.
Я смотрела на него в упор и отводить взгляд не собиралась. Он хотел выслушать мои обвинения, а я, если честно, давно хотела высказать их ему в лицо.
– Я догадывалась, что родители работают в поле. Все было как обычно: новый город, новое прикрытие. Необычным было то, что они переехали в столицу, хотя мы все знали, что в столице достаточно пар архангелов, состоящих на службе центрального контрольного бюро, и новые сотрудники там вряд ли были нужны. Но я соблюдала протокол и в работу родителей никогда не лезла. Отец позвонил в час ночи. Я как раз была за рулем – возвращалась домой после очередного выезда. Время звонка, то, что он сказал мне во время разговора, его тон, – все говорило о том, что он прощается. Отец повесил трубку и отключил телефон. Я позвонила в контрольное центральное бюро и оставила заявку о возможном нападении на агентов. Они приняли вызов и попросили оставаться на связи. В два часа ночи я подъехала к дому, где жили родители. Периметр был оцеплен архиереями, и меня в дом не пустили. Потом были долгие допросы и выяснение обстоятельств их гибели. Матери нанесли множественные ножевые ранения в грудь и живот кухонным ножом. На ноже отпечатки моего отца. На руках отца и его одежде следы крови матери. Отец повесился в туалете. Приблизительное время смерти матери и отца – около часа ночи.
– Господи, – прошептала Алексис.
– Откуда ты знаешь такие подробности? – спросил Алексей.
– У меня тоже есть связи.
Он кивнул.
– Но ты знаешь подробности, которые были описаны только в их деле. Ты его читала. Так кто же доступ предоставил?
– Не вы, Алексей.
Он хмыкнул и взглянул на Уоррена.
– Ты показал ей дело?
– Да, – ответил он.
– Что ж, – вздохнул Алексей. – Продолжай, Полли.
– Экспертиза установила, что мою мать зарезали, когда она уже была мертва. Причина смерти – разрыв аневризмы брюшной аорты. Отца повесили в туалете тоже после разрыва аневризмы брюшной аорты. Заключение по делу: заказное убийство. Почерк: палач или архангел из группы восточных сетей. А дальше самое интересное. Обнаружили компромат на моих родителей, обличающий их в предательстве бюро и работе на одну из таких восточных сетей. Тайные счета, движения средств на них, концы и переходы, слитую информацию на агентов бюро и кучу всякого дерьма, которым их облили после смерти. Двойными агентами – вот, кем они стали для бюро. Через месяц сеть, на которую они работали, зачистили. Показаний свидетелей не собрали. Возможного исполнителя не нашли. Дело моих родителей засекретили и отправили в архив. «Предатели погибли в результате внутренних разборок в сети». «Предатели», – с нажимом повторила я. – Есть вера, а есть факты. Все тайные счета родителей были открыты в течение одного года, как раз после того, как они переехали в столицу. Движения средств на них начались за два месяца до гибели родителей. И самое главное: за этот год мои родители не обучили ни одного ученика. Как будто они вообще не служили в бюро. Никогда. «Владелец спортивного клуба зарезал жену-домохозяйку и повесился», – вот, что написали в газетах. Что стало с клубом? Его признали банкротом и закрыли. Так любит рубить концы бюро. Почерк конторы, на которую я работала, был узнаваем. И хрена с два мои родители продались какой-то там сети. Они внедрились, а когда их сдал кто-то из бюро, сеть с ними разобралась. И вместо того, чтобы совершить зачистку по горячим следам в одну неделю, процесс растянулся на месяцы. А родителей объявили предателями и засекретили дело. Я поняла, что искать убийцу, который сдал моих родителей сети, стоит в центральном контрольном бюро. И это не какой-то рядовой сотрудник, а одна из шишек. Зачем их сдали? Наверное, родители напоролись на что-то, что шишке не понравилось.
– И именно к таким выводам ты пришла, расследуя их гибель? – перебил меня Алексей.
– Нетрудно проводить параллели, когда тебя этому учат.
– Значит, я был хорошим наставником, – он снова кивнул. – Дальше рассказывай.
– А дальше было первое странное дело из серии дел последних трех лет, на которое привлекли агента моего уровня. Я не льщу себе, – покачала головой, – нет. Агент моего уровня не должен был получить такое сложное дело.
– Ты принижаешь свои достоинства, – ответил Алексей.