Архангел

Чайковски Джим

Сосредоточившись, она заметила еще одно яркое пятно в том же районе, чуть севернее того места, где она заметила вспышку. Это был участок открытого льда, отражающий лучи послеполуденного солнца.

Она сжала кулак и поднялась, потревожив Надиру, которая вопросительно посмотрела на нее.

Валя покачала головой и перешагнула через своего лейтенанта, чтобы добраться до кабины пилотов.

Туров склонился над своим штурманом, оба изучали карту. Капитан постучал по ней.

– Это то место, где должен быть ”Ляхов"?

–

По моим расчетам, исходя из скорости и последнего известного местоположения, да, сэр. Мы должны встретиться в ближайшие пятнадцать минут.

Валя прервала его.
– Капитан Туров.

Он повернулся к ней, явно уловив настойчивость в ее голосе.

– Что вам?

Она коротко ответила.

– Открытый участок льда. Без тумана. По крайней мере, пока. Если вы хотите приземлиться, это хороший вариант.

Он выпрямился.

– Покажите мне.

Она протиснулась в тесную кабину, посмотрела сквозь лобовое стекло, сориентировалась и указала пальцем.

– Там.

Туров наклонился вперед и перевел дыхание.

– Вы правы.

Штурман тоже посмотрел.

– Я думаю, что это недалеко от места встречи с “Ляховым”.

Туров обратился к пилоту, недовольный тем, что тот больше полагался на свои приборы, чем на зрение.

– Вы можете посадить нас там? Достаточно ли там свободного пространства?

– Мне придется произвести осмотр, чтобы убедиться, но да, выглядит хорошо.

– Тогда сделайте это.

Туров повернулся к Вале и кивнул в знак благодарности, но она уже возвращалась на свое место.

Еще раз она представила себе ту короткую вспышку во мраке.

Что, черт возьми, это было?

16:25

Все еще находясь на поверхности воды, Ковальски увидел как голубая гора льда рухнула в канал. Мгновение назад прозвучала серия приглушенных взрывов, сопровождавшихся вспышками пламени. Айсберг с грохотом откололся и врезался в противоположную сторону канала.

Это был их сигнал.

И притом очень заметный.

Все трое нырнули, позволив гребню волны накрыть их. Их тянули небольшие сани с электрическими двигателями.

Ковальски последовал за двумя другими мужчинами. Оба были опытными полярными дайверами. Ренни шел впереди, направляясь вглубь, к только что родившемуся айсбергу.

Солнце было скрыто туманом, видимость плохая, но все же слабый свет, который достигал этих глубин, окрашивал мир в причудливые тона. С обеих сторон возвышались голубые стены. Их нижняя сторона образовывала перевернутые горы, покрытые зубцами и заросшие водорослями. Ветви колыхались в потоке, образовавшемся при отколе льдины. Мелкая рыбешка металась во вспышках серебра. Стайки похожих на креветок ракообразных в панике разбегались в разные стороны.

Но у Ковальски не было времени на осмотр красот подводного мира, он спешил за остальными.

Троица

добралась до айсберга, который тяжело вздымался на волнах. Он был размером с половину футбольного поля. Аквалангисты нырнули под айсберг, и мир потемнел, закрытый этой массой льда. Оказавшись под ним, Ковальски закачался от его движения, как пробка в бурном море. Его уши наполнились скрипом, хлопками и потрескиванием льда.

Ренни устремился вперед, направляясь к дальнему краю. Он включил маленький фонарик для подводного плавания на конце своих саней. Ковальски погнался за этой крошечной звездочкой в темноте. Наконец, вода впереди посветлела. Митчелл замедлил движение и поднял руку, слегка вращаясь, как астронавт в космосе. Здесь они должны были остановиться и дождаться своей цели.

Ковальски остановился вместе с остальными. Утепленный костюм закрывал его с головы до ног. Но сейчас, стоя на месте, Ковальски дрожал от холода. Он представил себе свою девушку Марию, которая была в Конго, в заповеднике горилл, участвуя в специальном проекте. Ему хотелось быть там с ней. Он попытался почувствовать это африканское тепло. Но все, что он продолжал себе представлять, - это холодное пиво, потеющее в жаркой саванне.

Сейчас это тоже было бы неплохо.

Ренни и Митчелл подплыли к нему поближе. Оба служили в австралийском военно-морском флоте. Они проверили его состояние, показав ему "о'кей" свободными руками. Он ответил тем же, но без энтузиазма.

И на то были веские причины.

Он был далеко не в норме.

Они все услышали нарастающий гул приближающегося патрульного катера. Звук постепенно становился громче. Ковальски почувствовал его всем своим существом. Он посмотрел мимо их темного укрытия на более светлую воду.

Время шло, отмечаемое биением его сердца.

Наконец, огромная тень метнулась к ним, словно грозовая туча по голубому небу. Звук двигателя изменился, замедлился, перешел в низкий рев, а затем и вовсе стих.

Ковальски представил, как капитан судна изучает этот затор с носа своей лодки. Оставалась надежда, что из-за тумана, когда заряды сработали в глубоко пробуреных скважинах, никто на борту не заметил коротких вспышек взрывов. Кроме того, эти взрывы можно было легко спутать с естественным треском и громоподобными хлопками льдин, оставшихся после прохождения “Полярного короля”.

Но в тот момент надежда казалась слабым щитом перед лицом грандиозности предстоящей задачи. И все же Ковальски цеплялся за нее.

Дизельные двигатели катера продолжали тарахтеть, преодолевая последний отрезок пути. Включились носовые подруливающие устройства, которые издавали звук, похожий на работу пожарных брандспойтов, работающих на полную мощность, что помогло сохранить устойчивость судна в проливе.

Ренни махнул рукой в сторону лодки.

Пора отправляться.